Вечный ястреб
Шрифт:
– Чепуха, – возгласил Камбил, обращаясь к толпе. – С какой стати аэниры будут на нас нападать, с какой стати нам верить этому старикашке? Разве можем мы знать, что происходит в Паллиде? Да хоть бы аэниры к ним и пришли – это их дело. Я говорил Маггригу, чтоб не упрямился и был повежливей с Асбидагом. Хватит с нас этих глупостей, расходимся по домам.
– Стойте! – крикнул Касваллон, видя, что горцы зашевелились. – Если друид ошибается, мы скоро узнаем об этом. Все, чем мы рискуем – это одна сырая ночка в горах. Но если он сказал правду и Маггрига
– Я с тобой, Касваллон, – откликнулся Леофас.
– И я, – сказал Бадрейг.
Многие поддержали их, но не все. Разгорелся спор. Отчаявшийся Касваллон еще раз протрубил в рог и произнес в наступившей тишине:
– На разговоры времени не осталось. Я ухожу в горы. Кто хочет, пусть следует за мной, остальным скажу лишь одно: я молюсь, чтобы вы оказались правы.
Камбил с двумя десятками человек повернул к дому.
– Ладно… чего там… одну ночь потерпеть можно, – заговорили в толпе, и число сторонников Касваллона стало расти. Он с тяжелым сердцем, не глядя назад, поднимался к лесу. Из трех тысяч, живших в долине, за ним последовало более двух. Другие возвращались домой или все так же спорили на лугу.
В это время на востоке вспыхнули факелы.
Камбил, почти уже дошедший до своего дома, застыл на месте. На восточном склоне кишели вооруженные люди. В их гуще на черном коне возвышался воин в тяжелых доспехах, в рогатом шлеме. Камбил узнал вождя аэниров и проклял его.
– Да помогут нам боги, – прошептал Агвейн рядом с ним.
– Прочь, – велел ему Камбил. – Догони Касваллона. Скажи, что я виноват.
– Без тебя не пойду, отец.
Камбил дал ему пощечину.
– Лорд-ловчий я или нет? Ступай. И разыщи сестру.
Асбидаг вскинул руку, и аэниры пошли в атаку. Злобные, полные ненависти крики катились перед ними невидимым валом.
– Уходи! – воскликнул побелевший Камбил, оттолкнув от себя сына.
Агвейна переполняли невысказанные слова, но отец, вы–хватив меч, уже бежал навстречу врагу. Агвейн со слезами на глазах повернул на запад.
Оставшиеся на поле обнажили мечи, чтобы идти на выручку попавшим в беду родичам, но Касваллон снова протрубил в рог и крикнул:
– Их уже не спасти! Идите за нами!
Аэниры, заполнившие долину, начали поджигать дома. Мужчины на поле еще помедлили и побежали в гору вместе с женами и детьми.
Камбил бежал в противоположную сторону, смаргивая слезы стыда. Горькие картины сменялись в его памяти одна за другой. Маггриг, обозвавший его дураком на Играх. Презрительный взгляд Талиесена. И самая жестокая: Падрис, его отец, говорящий сыну, что тот не годится Касваллону в подметки.
Он мчался по травянистому склону. Аэниры, раскинувшись гигантской подковой, окружали немногих защитников, угрюмо стоявших на месте.
Камбил прибавил ходу. Еще немного, и он умрет среди своих, среди тех, кого погубил своей глупостью. Хорошо, что враг пока не увидел клан, уходящий прочь во главе с Касваллоном.
Еле
– Простите меня…
– Все мы ошибаемся, паренек, – пожал плечами Теск. – Но уж больше голосовать за тебя я не стану. – Старый горец дружески хлопнул лорда-ловчего по спине. – Ты отдышись сперва.
Загородившись щитом, Теск смотрел на визжащую, валящую к ним орду. Он уже различал лица, и жгучая жажда убивать захлестнула его, как злой ветер.
– Звезды погасли, Фарлен! – крикнул он. – Пора умирать.
Аэниры нахлынули, как прибой на скалу, и началось побоище. Но сначала сверкнули клинки Фарленов, и многие аэниры погибли под сапогами своих товарищей.
Камбил, позабыв всякий страх, стоял рядом с Теском. Сомнения рассеялись, словно летние облака. Совершенно спокойный, он точно со стороны наблюдал, как рубит и колет лорд-ловчий – и смех, слетавший с губ этого воина, казался ему чужим.
Всю жизнь он страдал тайной неуверенностью. Сознание собственной ограниченности тенью преследовало его. Теперь он освободился. Топор раскроил ему грудь, но он не ощутил боли. Он убил того, с топором, убил еще двоих и лишь тогда рухнул навзничь, чувствуя, как жизнь уходит из него вместе с кровью.
Наконец-то он сделал что-то достойное. Без его жертвы Касваллон не успел бы уйти.
– На этот раз у меня получилось, отец, – прошептал он.
– Лучники, ко мне! – приказал Касваллон. – Ты, Леофас, веди клан к Атафоссу. Не забудь разослать дозоры: скоро аэниры начнут преследовать нас. Ступайте!
Горцы уходили в лес, освещенные восходящим солнцем. Многие с чувством вины и стыда оглядывались на горстку окруженных врагами воинов.
Триста лучников, каждый с двумя колчанами по сорок стрел, растянулись вдоль опушки, прячась за кустами и вереском.
При свете занимающегося дня Касваллон смотрел, как гибнут последние застигнутые врагом Фарлены. Он видел, как храбро сражался Камбил, видел женщин, взявшихся за мечи и кинжалы. Потом круг распался, и аэниры зарубили всех, кто еще стоял на ногах.
Асбидаг, спустившись в долину, снял шлем и созвал к себе капитанов.
Касваллон не слышал его приказов, но догадаться было нетрудно. Аэниры обратились лицом на запад и побежали к горному склону.
– Не стрелять, пока я не скажу, – предупредил Касваллон и сам приготовил стрелу.
Аэниры продвигались сторожко – многие подняли забрала, чтобы не проглядеть врага. Касваллон с ухмылкой наметил себе по-волчьи поджарого воина в середине. Когда солдаты подошли на пятьдесят шагов к лесу, он встал, натянул тетиву и влепил стрелу прямо в лоб аэниру.
Остальные пошли в атаку – навстречу летучей смерти. Через десять шагов пало несколько сотен. Наступление захлебнулось, аэниры бегом отступили назад.
Касваллон вышел из укрытия, сел, положил рядом лук, достал из кошеля на бедре кусок черного хлеба и стал жевать, глядя на толкущихся внизу недругов.