Вечный ястреб

Геммел Дэвид

Касваллон, не скрывая гордости, проводил парня взглядом.

– Замечательный юноша, – сказал Талиесен. – Делает тебе честь.

– Он делает честь себе самому. А ведь я, когда нес его на себе от стен Атериса, думал, что поступаю глупо. Парень был кожа да кости, к тому же тяжело ранен. Я всю спину себе изломал, но рад, что не бросил его.

– Он крепкий, и Оракул хорошо его вылечил.

– Да. Надеюсь, старик пережил нашествие.

– Нет.

– Почем ты знаешь?

– Знаю, и все тут. Сильный был человек, но тщеславный.

– Не слишком подходит для надгробного

слова.

– Это лучшее, что я могу предложить. Предупреди клан: мы должны перейти мост еще засветло.

Когда солнце перевалило за полдень, весь клан, шесть тысяч человек, собрался на берегу озера. На острове за пенной водой, ярдах в сорока от них, появился один из друидов. Люди притихли. Он привязал тонкую бечевку к большой сосне, надел связку на плечо, шагнул вперед. Все затаили дыхание, видя, что он идет на пару футов выше воды. Шагов через двадцать он остановился, потрогал воздух ногой, обвязал бечеву вокруг невидимого столба и пошел дальше. Он проделывал это через каждые двадцать шагов, и бечева загадочным образом тянулась по воздуху вслед за ним. Друид вышел на берег, закрепил конец бечевы вокруг дерева и поклонился Талиесену.

– Добро пожаловать, почтенный, раз тебя видеть снова. Много ли народу осталось в живых?

– Около шести тысяч, но еще сколько-то может скрываться в горах.

– А Паллиды?

– Неизвестно. Но Хестен погиб, а с ним, несомненно, и другие мелкие кланы.

– Печальные вести, почтенный, – промолвил друид, почти такой же древний с виду, как и сам Талиесен. – Пусть твои люди держатся за бечеву и ступают смело, – сказал он Касваллону. – Мост достаточно широк для пяти человек. Но идти следует медленно, и детей нужно нести на руках. Упавших ждет гибель – их тут же унесет в Атафосс. Скажи им.

Касваллон пошел через мост первым, клан медленно потянулся за ним. Идти по воздуху было странно, и вскоре он понял, что вниз лучше не смотреть.

Все перешли благополучно, без происшествий. На острове их ждали припасы: вяленое мясо, сушеные фрукты, мешки с овсом и пшеницей, соль, огромные корчаги с медом, теплые одеяла, выделанные шкуры – все, что столь таинственно исчезло из владений Касваллона минувшей осенью.

Касваллон собрал в пещере военный совет. Там стоял сосновый стол, и все пятьдесят стульев вокруг него скоро заполнились. Касваллон сидел во главе стола; места рядом с ним занимали Леофас, его сыновья Лейн и Леннокс, Гвалчмай, Гаэлен, Оник.

– Прежде всего нам нужно уладить вот что, – сказал он. – Вождей у нас принято выбирать. Почти весь наш старый совет остался в долине вместе с Камбилом. Мы все – новый совет. Я предлагаю в воеводы себя, но если кто-то хочет назвать свое имя, милости просим. – Все промолчали. – Итак, вы согласны с тем, что Фарлен до окончания этой войны буду возглавлять я?

– Само собой, Касваллон. Не полные же мы дурни, – ответил Леофас.

– Хорошо, тогда перейдем к главному. Как нам разбить врага?

Асбидаг смотрел на то, что осталось от его сына. В исклеванном воронами, кишащем червями трупе еще узнавался Онгист. В полных доспехах, со шлемом в руках, Асбидаг стоял перед деревом и смотрел, напитываясь гневом и ненавистью. Рядом стояли Драда и Тостиг, позади – двадцать пять тысяч аэнирского войска.

Смерть сына не вызывала в нем ни грусти, ни сожалений. Асбидаг не любил Онгиста, никого из детей не любил, однако все они были его кровью. Ему слышалось, как парень молит о мести у двери в чертоги Серого Бога.

К его гневу примешивалась досада. Как им еще мстить, этим горцам? И без того уже убито около четырех тысяч, кровавыми орлами украшена вся округа. Но этого, видимо, мало.

Он внушает горцам страх – теперь они почувствуют ужас.

– Привези из Аэсгарда Агнету, быстро! – велел Асбидаг Тостигу.

Тот побледнел и чуть было не попросил отца послать кого-то другого, но взгляд Асбидага, обращенный куда-то внутрь, подсказывал, что такая просьба может стоить ему головы.

Драда молчал. Он уже осмотрел холм, на котором стоял с войском Маггриг, и следопыты рассказали ему об уловке, которую применили Паллиды. Хитро придумано, но клюнуть на это мог лишь такой порывистый полководец, каким был Онгист. Маггриг поставил на кон жизнь всех своих горцев и выиграл. Драда знал ему цену и знал, что при следующем столкновении переиграет его.

Маггриг допустил две серьезные оплошности. В ночь вторжения он чуть не угробил своих воинов, защищая горсточку женщин с детьми, а теперь рискнул всем ради одной-единственной битвы. Ясно, что он руководствуется чувствами, а не разумом.

Можно надеяться, что успех толкнет его на новые безрассудства.

Асбидаг отошел от дерева, и воины принялись снимать тело, чтобы сжечь его на погребальном костре.

Вслед за отцом Драда вошел в его черный шатер. Асбидаг пил, Моргас сидела в глубине и молчала.

– Нам не догнать Паллидов прежде, чем они соединятся с Фарленами, – сказал Драда.

– Вот и хорошо. Пусть все соберутся в кучу.

– Выступим сегодня же?

– Нет. Подождем Агнету.

Драда удалился в собственный шатер, снял доспехи, разостлал одеяла. Несмотря на то, что теперь было утро, он лег и проспал весь день. Разбудил его запах жареного. Ему принесли мяса и хлеба, но он вышел, чтобы поесть вместе со всеми.

Впервые за много лет его свирепые воины дрались не ради золота, женщин и славы. Они сражались за землю, и это произвело в них какую-то перемену.

– Нелегко нам придется, – сказал капитан его гвардии Брига, чернобородый ветеран, первый наставник Драды.

– Ничто стоящее не дается легко, – ответил на это Драда.

– Здоровы они драться, эти горные кланы.

– Ты ожидал от них меньшего?

– После Игр я ко всему был готов.

– Вот видишь. – Драда доел и вернулся в шатер.

Брига проводил его взглядом. Сам Брига уже пять лет был капитаном гвардии, а еще раньше обучал Драду биться на мечах. Он любил этого мальчугана, не похожего на своих братьев – Драда рос в чужом городе как заложник, и по возращении в нем оказалось больше от чужеземца, нежели от аэнира. Избыток учения сделал его чересчур мягким. Асбидаг отдал мальчика на попечение Бриги.