Вечный ястреб
Шрифт:
– Сделаю все от меня зависящее.
– Знаю, что сделаешь.
– Почему ты выбрал меня?
– Потому что ты у нас пришлый. Фарлен тебя принял, но Хестены знают, что ты не совсем Фарлен, и скорее пойдут за тобой, чем за кем-то другим.
– Даже если я приведу тебе эту тысячу, аэниров все равно будет впятеро больше. И на открытой земле…
– Я тоже отправлюсь в дорогу. Если посчастливится, у нас будет новый союзник.
– Куда это ты собрался?
– За Врата, просить помощи у королевы.
Гаэлен вздрогнул.
– У дочери той женщины, что спасла
– Нет. У нее самой.
– Она умерла.
– Вот мы сидим с тобой здесь, а ведь в это время никто из нас еще не родился. Наш первый крик раздастся десять тысячелетий спустя. Разве так уж странно, что я хочу найти умершую королеву?
– Но зачем ей нам помогать?
– Не знаю. Мне остается лишь молиться, чтобы она пришла и чтобы ее войско было достаточно велико.
– А если она не захочет?
– Тогда нам в долине Акста придется несладко.
– Можем ли мы победить?
– Талиесен говорит, что едва ли.
– А что скажешь ты?
– Скажу, что у Талиесена слишком светлые виды на будущее.
Гаэлен вернулся к ручью и рассказал Диве о поручении, которое ему дал Касваллон.
– Это опасно. Будь осторожен, – сказала она.
– Я был бы во много раз осторожней, если б знал, что ты меня ждешь. – Девушка отвела глаза, но он настойчиво взял ее за руку. – Я так давно и так сильно тебя люблю.
Она мягко высвободила руку.
– Я тоже люблю тебя, Гаэлен, – и не только за то, что ты спас мне жизнь. Но я не могу дать слово ни тебе, ни другому фарленскому воину. Я знаю, ты думаешь, что я глупая, потому что верю в пророчество, но Талиесен подтвердил, что это моя судьба.
Гаэлен ушел, не сказав больше ни слова. Дива сидела на берегу, опустив руку в воду, и думала, что нехорошо отказываться от любви из-за какого-то неясного предсказания. За то время, что они убегали от аэниров, ее чувство к Гаэлену стало намного сильнее. Давно, еще до нашествия, она поговорила о своих сомнениях с братом. Агвейн не смеялся над ней, но был до ужаса рассудителен.
«А что, если отец твоих королевских детей так никогда и не придет? Или, хуже того, придет, но тебя не захочет? Так и просидишь всю жизнь в девках?»
«Ну нет, не такая я дурочка. Подожду еще год, а потом выберу либо Лейна, либо Гаэлена».
«Уверен, они будут рады это услышать».
«Не будь таким злым».
«Кто из нас злой, Дива? Может, они еще и не станут тебя дожидаться. Девушек в клане много».
«Значит, выйду за кого-то другого».
«Я надеюсь, что твоя мечта сбудется, но боюсь, что этого не случится. Ты печалишь меня, Дива, – я так хотел бы видеть тебя счастливой».
«Год – не такое уж долгое время». Так говорила она до нашествия – теперь ей казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Отец погиб, клан в бегах, будущее покрыто мраком.
Для похода на юг Гаэлен выбрал шестерых человек – Агвейна, Леннокса, Лейна, Гвалчмая, Оника, Ридана. Оник был спокойный, но всегда готовый улыбнуться молодой горец, на десять лет старше Гаэлена. Он превосходно бился на посохах и на ножах. Черные волосы он стриг коротко, по моде
Семеро воинов ушли с острова Валлон до рассвета. Каждый имел при себе немного провизии, лук, короткий меч, нож. Один из друидов провел их по невидимому мосту – бечевку убрали, чтобы обмануть аэниров.
Гаэлен испытывал смешанные чувства. Ответственность тяжким бременем лежала на нем. Он любил Касваллона и бесконечно ему доверял, но биться с аэнирами на пологих склонах Аксты? За последние два года Гаэлен не раз беседовал с Оракулом о разных сражениях и знал, как важен правильный выбор поля. Маленькое войско не должно встречать более крупную и хорошо вооруженную армию прямо в лоб. Врага сначала изматывают, отбивают у него обозы, подрывают боевой дух. Войну такого рода Оракул сравнивал с изнуряющей тело болезнью.
Агвейну подобные мысли не докучали. Путешествие в Хестен позволяло ему хоть немного умерить горе от потери отца и сделать что-то для клана.
Через Атту – лес, усеянный разлагающимися трупами аэниров, они прошли осторожно, зная, что враг где-то близко. Успокоились лишь наверху, в густых лесах – для горца такие как родной дом.
Вечером Леннокс отыскал в сосновом бору место для лагеря. Впадину окаймляли валуны и густой кустарник, рядом бежал ручей. Гален развел костерок, незаметный сверху. Леннокс, вечно голодный, еще засветло слопал свой трехдневный запас и теперь мрачно, к общему веселью, смотрел, как едят другие.
За последний год он стал еще больше, нарастил мускулы на руках, начал носить бородку. В своем кафтане из козьей шкуры он смахивал на добродушного медведя.
– Нет, чтобы поделиться с товарищем, – бурчал Леннокс.
– Вон там на кусте полно ягод, – отвечал ему Гвалчмай. – Наверняка вкусные, ты попробуй. Ты не находишь, Агвейн, что мед в этом году как-то гуще? Лепешки с ним чудо как хороши.
– Вот-вот. Объеденье просто.
– Свиньи вы, – заявил Леннокс и ушел собирать ягоды.
В лесу было тихо, лунный свет пятнами лежал на траве. Он набрал с куста целую горсть, но ягоды только усилили голод и в животе заурчало. В этот миг справа от него послышался шорох. Леннокс присел, растопырив руки. В кустах мелькнуло что-то белое, и кто-то маленький поспешно убрал свою ногу.
Леннокс поел еще ягод и пошел в ту сторону, как ни в чем не бывало. Проходя мимо, он нагнулся и вытащил из кустов ребенка. Девочка с перекошенным от ужаса личиком не издала ни звука. Леннокс взял ее на руки, стал шептать ласковые слова. Она вцепилась в его кафтан так, что побелели костяшки.
– Ну-ну, голубка, все хорошо. Я не хотел тебя пугать. Не надо бояться Леннокса, он хоть и большой, да не злой. – Он гладил девочку по голове, а та прятала лицо в козью шерсть у него на груди.
У костра их тут же окружили и начали задавать вопросы.