Вечный ястреб

Геммел Дэвид

– Она сильно напугана, – тихо проговорил Леннокс. – Наверное, потеряла в лесу родителей. Или аэниры убили их, – добавил он одними губами.

Гвалчмай, которого все дети любили, попытался разговорить девочку, но та еще глубже зарылась в лохматый кафтан своего спасителя.

– Никогда еще не видел ребенка в таком ужасе, – заметил Агвейн.

– Ты откуда? Расскажи дяде Ленноксу. – Девочка упорно молчала. – Я ее не знаю – а ты, Гвалч?

– Я тоже. Непонятно, чья она – паллидская, хестенская или даже фарленская. А может, и вовсе с

хутора какого-нибудь, с окраин.

– С собой мы ее взять не можем, – вмешался Ридан. – Кому-то придется отнести ее на Валлон.

– Утром снесу, – вызвался Леннокс.

Все улеглись спать, девочка тоже заснула. Леннокс сидел спиной к валуну, держа ее на руках. Эта нежданная забота только радовала его. Дети всегда его сторонились – уж очень он был громадный, как объяснял ему Лейн, – а сам он любил маленьких и грустил из-за этого.

Во сне лицо девочки разгладилось, но ручонка все так же крепко цеплялась за козий кафтан. Леннокс откинул с ее глаз светлые прядки. Хорошенькая, как куколка. Он закутал ее в одеяло.

«Может, это и есть самый важный миг моей жизни», – вдруг пришло ему в голову.

Не склонный обычно к отвлеченным размышлениям, он не мог не думать об этом ребенке. Такая крошка – и столько, должно быть, перенесла. Но стоило ему, большому и сильному, взять ее на руки, как ее страх прошел – разве есть в жизни что-то важнее этого?

Если ее родители живы и пробираются на Валлон, они, должно быть, с ума сходят от беспокойства. Но как быть, если они погибли?

Леннокс поразмыслил еще немного и решил, что отдаст девочку Маэри. У нее только один ребенок, она охотно примет малютку и будет ее любить.

Девочка зевнула, открыла карие глазки.

– Ну как, лучше тебе? – улыбнулся ей Леннокс.

– Ты не мой папа.

– Нет, я твой дядя Леннокс.

– Папу волки съели. – Слезы блеснули у нее на глазах. – И Ярику тоже.

– Волки?

– Большие, как ты.

– Тебе приснилось, малютка. Таких волков, как я, не бывает.

– Бывает. Они и за мной гнались, съесть хотели.

– Дядя Леннокс им не позволит. Ты спи, утром поговорим.

– Ты знаешь моего папу?

– Нет. Он, наверное, очень хороший.

– Он с нами играл.

– А где твоя мама?

– Чужие люди с мечами утащили ее. У нее кровь шла.

– Теперь уже все хорошо. Дядя Леннокс самый сильный на свете. Не бойся.

– Сильнее волков?

– Конечно, милая. Клянусь, пока ты со мной, ничего худого с тобой не случится. Веришь? – Девочка улыбнулась, сунула в рот большой палец, задремала опять.

Красные глаза следили из зарослей, как догорает костер.

Талиесен спустился с Касваллоном глубоко в подземелье, в каморку со стенами из золота и серебра. Комнату наполнял мягкий свет, идущий непонятно откуда. Друид, указав Касваллону на стул, обитый белой кожей, сам сел на дубовый стол.

– Это мое святилище. Отсюда я слежу за Фарленом и делаю записи, которые, пока я жив, никто не прочтет. – Талиесен махнул рукой в сторону полок, занимающих стены от пола до потолка – там не было книг, только серебряные цилиндрики. На дальней стене висели листы бумаги с диковинными чертежами и знаками.

– Что здесь изображено? – спросил Касваллон.

– Нити времени. Все мои попытки спасти Сигурни зарисованы здесь.

– А звезды что значат?

– Всякий раз, когда Сигурни умирает, я помечаю место и пробую новую Нить. Это очень сложно, Касваллон, не пытайся это постичь.

– Когда я должен отправиться на поиски королевы?

– Как только будешь готов.

– Я готов.

– Тогда смотри. – Друид открыл потайную нишу у двери. Крышка стола откинулась. На поднявшемся из-под нее экране появилось изображение обнесенного стенами города. – Это Цитадель, где сейчас – говоря относительно – живет королева.

– Как сотворено это чудо?

– Это всего лишь картинка. Там теперь лето. Сигурни выиграла большое сражение, вернулась на север и празднует со своими капитанами победу. Враг временно отброшен назад, но чужеземный король вновь собирает против нее огромное войско. Запомни вот что: когда мы встретимся с тобой по ту сторону Врат, не расспрашивай меня о событиях этого времени. Не упоминай об аэнирском нашествии.

– Я не понимаю тебя.

– Просто доверься мне, – вздохнув, попросил друид. – В других… реальностях наша встреча уже состоялась, и не один раз. Все запуталось, и рассматривать вероятные будущие становится все труднее.

Касваллон заглянул в темные глаза Талиесена.

– В тех других реальностях я уже умер, верно?

– Верно, – признался друид. – Ты не раздумал отправляться туда?

– Можем ли мы победить, если я останусь?

– Нет.

– Тогда отправляемся.

Талиесен погасил изображение города, и они поднялись наверх, к Вратам из черного мрамора.

Мэг, ожидавшая там, со слезами обняла и поцеловала мужа.

– Ты говорил верно: наш мир изменился.

– Мы сделаем его прежним.

– Вряд ли. Даже если ты побьешь аэниров, он все-таки будет не совсем таким, как был раньше.

– Но одно останется неизменным. Я любил тебя, люблю и буду любить.

– Я кое-что приготовила для тебя. – Мэг взяла со спинки стула замшевую рубашку. Грудь украшала искусно сделанная накладка из красной кожи – раскинувший крылья ястреб. – Чтобы при встрече с королевой ты выглядел подобающе.

Касваллон скинул шерстяную рубашку и надел новую. Она сидела на нем как влитая.

К ним приблизились Маггриг и Леофас.

– Уверен ли ты, что поступаешь правильно, Касваллон? – спросил Леофас.

– Нет, – честно признался тот. – Но Талиесен уверен, а я ничего другого придумать не в состоянии.

– Тогда удачи, и да хранят тебя боги. – Они обменялись рукопожатием.

Талиесен вошел под арку, воздел руки, запел. Вид на Фарлен сменился незнакомой холмистой равниной с городом вдалеке.