Ведьма, пришедшая с холода (сборник)
Шрифт:
Черт. А она свое дело знает.
Тогда-то она и попыталась хлопнуть дверью. Но Гейб ее опередил. Он просунул ботинок между дверью и косяком. Она возмущенно вскрикнула. Здоровяк отложил хлеб, сдернул салфетку с воротничка и отер маслянистые крошки со рта. Затем отодвинул стул и встал. Наклонил голову влево, схватил челюсть одной рукой, а затылок — другой, дернул, и шея щелкнула. Наклонил голову вправо и повторил. Зрелище так себе. Похоже, он рассчитывал на то, что посетитель одумается и поймет, что не стоит злоупотреблять гостеприимством. Он сжал ладони в кулаки, предвкушая короткую, но напряженную драку с Гейбом. На его носу и щеках заметно выделялись мелкие сосуды.
«Она не связана ни со Льдом, ни с Пламенем, и у нее проблемы с выпивкой, — подсказала Таня, — так что ей вечно нужны деньги».
У Гейба на плече висел рюкзак, и теперь он поправил лямку. Зазвенели бутылки. Старуха вскинула бровь.
— Сливовица, — объяснил Гейб. Она облизала губы. Он раскрыл рюкзак, показав содержимое.
Она склонила голову и сказала через плечо:
— Все в порядке.
Бэби Хьюи [52] пожал плечами и вернулся к кухонному столу. С той же неторопливостью, с какой он собирался показать Гейбу, что тот зря сюда заявился, он сел, заткнул салфетку за воротник и снова принялся мазать масло на хлеб.
52
Отсылка к названию музыкальной группы Baby Huey & The Babysitters. Ее фронтменом был Джеймс Томас Рэйми (1944–1970), также известный как Бэби Хьюи.
Старуха потянулась к рюкзаку. Гейб отдал его. Ведьма отступила на несколько шагов, открыв дверь пошире. Он вошел. Безбилетник снова запаниковал, его ощущения обострились. В доме пахло свежеиспеченным хлебом, чесноком, ладаном, пoтом, а также тимьяном, лавандой и другими полевыми цветами и травами, которые Гейб не мог определить. Воздух на вкус отдавал золой, щекотал язык металлическим привкусом крови — старуха пару дней назад зарезала курицу. Хозяйка указала на стул возле очага. Гейб сел, а она переставила выпивку в шкаф.
Он представил, как мог бы выглядеть его отчет по расходам: 90 крон — сливовый бренди (шесть бутылок, высший сорт) за подкуп местной знахарки.
Бэби Хьюи закончил есть и вышел. Вскоре послышался стук топора. Старуха развела огонь, вымыла руки в алюминиевом тазу, подтянула единственный свободный стул поближе к Гейбу. Села напротив.
— В тебе сидит призрак, — сказала она. Prizrak. Дух. Фантом. Привидение. Тень.
— Да.
Она взяла его руки, плюнула ему в ладони, сложила их вместе и уставилась немигающим взором.
— Давно?
— Полтора года.
— Так долго? Но ты не помер.
Она развела его ладони и изучила рисунок плевка. Безбилетник снова затрепетал. Она покачала головой и отдернула свои руки, словно от раскаленных углей. Он вытер ладони о брюки.
— Он слишком глубоко в тебе засел. Ничем не могу помочь.
Гейб обмяк на стуле. Проклятье. Приехать сюда — уже жест отчаяния. Благодаря Алистеру и Джордан он теперь понимал магическую природу своего несчастья. Он даже научился обходить его — до определенной степени. Но мирного сосуществования было мало. Он жаждал исцеления. Хотел вернуть себе жизнь. Прежнего себя.
Пора приступать к запасному плану, если ему хватит знания чешского. Джордан предполагала, что безбилетник — случайный элементарный дух. Если это так, он имел сродство с определенным алхимическим элементом. Если Гейбу удастся хотя бы определить с каким, у него появится серьезное преимущество, которое позволит окончательно избавиться от проклятого существа.
— Если не можете изгнать его, — сказал он, — хотя бы назовите мне его имя. Nazev — имя. Прозвище. Ее пустой взгляд побудил его порыться в мысленной картотеке в поисках подходящего слова. — Его... — Природу. Характер. — Povaha.
— Ты ищешь druh?
Он не знал этого слова — пожал плечами. И она ответила по-английски:
— Вид.
Гейб кивнул. Она прищурилась. Он понял, что немного вырос в ее глазах. Но возьмется ли она помочь?
— Это очень непросто, — заявила она.
Он указал на шкаф.
— Даже за шесть бутылок?
На этот раз он не смог прочесть ее взгляд. Она открыла другой шкаф, вынула стопку пожелтевших бумаг. Травяная фармакопея, понял он. Эти знания — словно линза, сквозь которую она видит волшебные течения этого мира. Течения элементалей, как утверждал Алистер, причем элементали были элементами скорее в менделеевском смысле, чем в аристотелевском. Пока она листала страницы, он успевал рассмотреть астрологические и алхимические символы среди искусных изображений, по-видимому, местных растений. Он знал, что некоторые растения накапливают определенные металлы или минералы из почвы. Тогда понятно, как знахарка и волшебник МИ-6 могли использовать их золу.
С помощью ступки и пестика она раскрывала длинный список элементов и элементалей, записанных в виде символов разными людьми на тарабарщине языков. Чаще это был чешский, конечно, но обнаруживались отрывки и на латыни и даже на английском: например фраза «star regulus of antimony» [53] , что бы это ни значило.
Элементали могли растворяться в трех классических элементах — в земле, воздухе и воде. Он ходил по земле, дышал воздухом днем и ночью, и его тело состояло в основном из воды. Если бы безбилетник жаждал один из этих элементов, он бы давно разорвал Гейба в клочья.
53
Кристаллическая структура сурьмы (фраза из трактата по алхимии Исаака Ньютона).
А значит, оставался четвертый элемент — огонь. Ножом ведьма поранила большой палец Гейба, смочила в крови длинный стебель сушеной крапивы, который обернула вокруг свечи. Зажгла фитиль и указала на Гейба.
Гейб сунул руку в огонь. Вскрикнул. Но безбилетник не пошевелился. Гейб облизывал свежий волдырь, пока старуха вычеркивала ohen [54] .
Процедуры усложнялись по мере того, как элементы становились все более редкими. Хотя упражнения Алистера оказались бесполезными для изгнания безбилетника, Гейб вынужден был отдать должное старому шпиону. Без его обучения Гейб ни за что не смог бы понять, что делает старуха.
54
Огонь (чеш.).
Порой она закатывала ему рукав рубашки, а затем колола руку длинной иглой. Прикладывала к месту укола клюв певчей птицы с окаменевшим червем внутри, который свисал из глаза на едва заметной нити. Пока шла кровь, колдунья прижимала какой-то предмет к крошечному месту укола. Гейбу пришло в голову, что он проходит что-то вроде волшебного теста на аллергию. Так продолжалось весь день.
А потом они добрались до ртути. Для этого она открыла окно и сняла со стены термометр.
Почувствовал ли он подергивание уже тогда? Будто бы безбилетник перевернулся во сне? Если и так, ощущение было едва уловимым, он бы не заметил его, если бы не работал до этого с Алистером. Но это обнадеживало.