Ведьма, пришедшая с холода (сборник)
Шрифт:
— Любопытно. По-английски говорят или только по-чешски?
— На разных языках. — Девушка сомневалась, ее нога дрожала, но все-таки она ее не убрала.
Надя придвинулась ближе. Глаза блестели. Недавно нанесенная помада правильного оттенка розового: на четверть невинная, на три четверти порочная.
— Очень любопытно. — Она наклонила голову на бок. — А эти, которые говорили по-английски. Вы понимали, о чем они говорят?
Кажется, девушка все поняла, но не отступила. Ее не слишком волновало, что она попадет в ловушку. Как Надя и надеялась.
— Ну, мой английский не слишком хорош, но...
Что-то зазвенело возле них, слабый звук, нежный, как колокольчики.
Официантка моргнула и нахмурилась. Черт. Надя сунула руку в рюкзак, активировала талисман, чтобы отвлечь девушку, и прошептала:
— Мне очень жаль. Мне пора. Надеюсь еще с вами встретиться. — Бросив на стол пару купюр, она встала, надела куртку и коснулась рукой плеча официантки, прежде чем выскользнуть из двери.
Оказавшись на тротуаре, она нырнула в дверной проем и стала проверять талисманы, пока не нашла виновника: многогранный амулет, усыпанный необработанными кристаллами. Она вертела его на ладони, исследуя каждый камень, пока не заметила слабое свечение.
Такого она не ожидала.
***
Четыре чашки кофе, а Гейб все еще не мог избавиться от запаха гниения.
— Вы точно уверены? — спросил Фрэнк. — Никаких отличительных признаков? Ничего?
— Нет, сэр, — ответил Дом. — Сам зубы выбивал. А ваш парень Причард... — Он бросил на Гейба острый взгляд. — Ну, скажем, он просто мастерски владеет фруктовым ножом. Ни за что не найдут у трупа отпечатки пальцев.
Гейб сглотнул, но почувствовал привкус желчи, подступающей к горлу.
Фрэнк перевел взгляд с Гейба на Доминика, крутя между пальцев шариковую ручку.
— Не уверен. Соколова чертовски легко опознать.
Дом фыркнул.
— Никого не опознать, если пару недель кормить им рыб. — Он подтянул брюки и заглянул за угол стола Фрэнка; в ответ тот поднял бровь. — Слушайте, я уже раз пять проворачивал этот трюк с подменой. В Гаване был парень, ему требовалось поскорей испариться, когда его любовница пронюхала, что он работает на нас. Мы решили, лучше забрать его, чем вербовать еще и ее, верно?
— Да. — Фрэнк сжал челюсти.
— Если правильно подвязать груз, даже чертово КГБ его не отловит. Он не всплывет, пока мы не будем готовы, и тогда... они получат лишь полуразложившийся труп. — Доминик хлопнул себя по бедрам. — Итак. Причард? Тебя еще тошнит или я могу на тебя сегодня положиться?
Гейб расправил плечи.
— Я готов. Томс прикроет. Мы еще раз отрепетируем план, прежде чем приступим, но, поверьте, я помню его наизусть, смогу во сне рассказать.
Фрэнк откашлялся. В очках для чтения, сидевших на носу по-учительски, шефа можно было принять за какого-то мягкотелого, но чопорного портье. Ошибка дурака. Гейб посмотрел на Дома и задумался, станет ли этот болван перечить человеку, которому хватило ржавой лопаты, чтобы уничтожить целую траншею врагов.
— Доминик, при всем уважении, — Фрэнк сказал это тоном, который не предполагал никакого уважения, — мои люди знают историю операции. Они понимают ее важность. Соколов — золотая жила нашего московского штаба. Черт, на данный момент мы обязаны ему почти половиной всех наших знаний о Советах. Все хотят, чтобы с ним хорошо обошлись. Президент, наверное, вручит ему медаль размером с мой геморрой. Как минимум он получит достойную пенсию. В Тампе, возможно. Летний домик в Нагс-Хед. Это крупнейшая операция на памяти всей моей команды — вероятно, больше таких не будет. Мы относимся к ней всерьез.
— Слушайте, я лишь хочу убедиться, что мистер Причард готов к заданию...
— Я бы не стал рекомендовать его, если бы не считал, что он готов. — Фрэнк хлопнул стопкой бумаг по краю стола.
— Мне известен план, — сказал Гейб. — Я готов.
— Этого мало, Причард, — ответил Доминик. — Я хочу, чтобы ты вытатуировал его себе на веках.
Гейб вздохнул. Худшее в таких операциях — отвечать двум боссам, когда ни один из них не желает подчиняться другому.
— Уверяю, я все помню...
— А я уверен, что ты так же думал, когда вербовал... Драгомира, верно? — Дом ухмыльнулся Фрэнку, но шеф не изменил выражения лица. — Или с тем антикваром из Каира? Я читал про тебя. Я знаю, на что ты способен. И на что — нет.
Гейб сунул руки в карманы блейзера, и его пальцы коснулись припрятанного талисмана. Провел по нему большим пальцем, взвешивая, размышляя... Но нет. Этот самодур не стоит таких усилий. Что-то отпустило Гейба, будто безбилетник отступил, и агент убрал руку.
— Я справлюсь. — Он выпятил подбородок. Вытеснил из воображения запах гниющей, мокнущей плоти. — Он будет вовремя. Главное, жди на месте.
Доминик взглянул на Фрэнка, все еще ухмыляясь, будто в ответ на шутку, но Фрэнк скрестил руки на груди и строго кивнул.
— Если мой человек говорит, что он справится, — он справится.
— Это мы еще посмотрим. — Доминик выскользнул из-за стола. — Когда Соколов сядет в самолет, с меня выпивка.
2.
Посольство ФРГ не знало о том, что оно — идеальное место для «Анхиза», когда устроило прием в честь конференции: Лихтенштейнский дворец, огромное каменное здание эпохи классицизма, возведенное на западном берегу Влтавы. Гейб терпеливо подождал, пока охранники обыщут сперва его, затем — Джоша, и направился в большой зал для приемов, окутанный мягким янтарным светом. Купидоны улыбались им с фресок на потолках, пока Джош с Гейбом сметали закуски с подносов официантов, а строгие масляные портреты следили за ними со стен взглядами, полными страдания.
Гейб посмотрел на потолок. Хотя бы партия не заменила купидонов на Маркса и Ленина. Пока.
— Наши друзья опаздывают, — объявил Джош, вертя в руках бокал с газировкой. Сегодня никакого виски.
Гейб пожал плечами.
— У них свое расписание.
Но в голове он прокручивал все, что может сейчас пойти не так. Сопровождающие русских могли решить, что ужин за пределами гостиницы — слишком серьезная угроза безопасности. Они могли поймать своего делегата в квартале красных фонарей и наказать за это всю команду. Или они могли просто задерживаться: читать нотации о том, как опасно разговаривать с людьми с Запада, например.