Ведьма
Шрифт:
За эти страшные дни Игорь и Степан сблизились ещё сильнее, поддерживая друг друга, и не давая сорваться в пропасть. Это на самом деле страшно — понимать, что от тебя абсолютно ничего не зависит. Что ты в любой момент можешь потерять то, что стало всей твоей сутью, без чего в принципе жизнь не имеет смысла. Как-то в разговоре Игорь со Степаном вспомнили слова Ксении о том, что они связаны нитями жизни. Они, и ещё кто-то третий. Но кто это был? Ксения? Или все-таки их сын? И мужчины молили небо о том, чтобы этим человеком оказалась ОНА. Да, они всей душой полюбили Ванюшку, прикипели сердцем к маленькому, беззащитному комочку. Но, только без Ксении все теряло смысл, и даже собственная жизнь обесценивалась, умножаясь на ноль. Оставалось только
Единственной радостью в то ужасное время был Ванька. Прижимая к себе его крохотное тельце, мужчины будто бы становились ближе и к любимой. А сын тянулся к ним, засыпая исключительно на груди одного из пап. И будто бы догадываясь о том, что мужчинам приходится очень нелегко, малыш вел себя просто идеально. Ел, спал или наблюдал за ними своими абсолютно не по-детски серьезными глазенками.
Глава 24
— Игорь Николаевич.
— Да, — настороженно.
— Это Сергей Иванович Ларин, лечащий врач вашей же…
— Я в курсе! Что-то случилось? — спрашивает, в то время, как сердце опускается куда-то вниз. Степан тоже откладывает в сторону вилку, напряженно прислушиваясь к разговору. Игорь переключает телефон в режим громкой связи.
— Нам необходимо переговорить.
— Ксения… Она…
— Нет, вы не подумайте, ничего не случилось. Просто… Уже месяц прошел, и нужно что-то решать…
— Мы сейчас подъедем. Дайте нам час.
Она находилась в каком-то небытии. Бродила в молочном, вязком тумане, время от времени натыкаясь на картинки из прошлой тяжелой и мало радостной жизни. Эти сюжеты сюрреалистически, по одному Небу известному сценарию переплетались с картинами невиданных ведьмой совершенно сказочных в своей красоте мест. Нормандские фьорды, непроходимые джунгли Амазонии, нереальные розовые пляжи, омываемые кристально чистыми бирюзовыми водами океана, тихие улочки старинных городов… И, как вспышки среди всего этого — кадры переполненных счастьем дней, когда даже ведьма поверила в возможность счастья для себя. И холодный душ из острых, как иглы, слов Степана. И утешающие объятия Игоря, и снова Степан… Родители, бабка, для которой Ксения была скорее обузой. Война, искалеченные молодые мальчики-воины, больные дети… Вся боль Земли, средоточием которой поневоле становилось её хрупкое сердце. И снова водопады, горы, равнины. Она как будто летит над этим всем, наблюдая с высоты, как миллионы животных — зебр, газелей, антилоп перемещаются в поисках новых пастбищ, а за ними, в поисках лёгкой добычи, по пятам следуют львы, леопарды и гиены, замыкая круг жизни. Но вот снова Степан. Пистолет в её руке, и дыра в груди, которая образовалась в момент его ухода, и достигла поистине грандиозных размеров в тот день. Тотчас же ведьмин жизненный круг замкнулся. Вся жизненная сила попросту вышла сквозь образовавшуюся пробоину. Почему она не умерла ещё тогда? Все просто… Сын. Маленький, упёртый и сильный… очень-очень сильный ведун. Как так получилось? В роду ведьмы не было мужчин. Сила наследовалась исключительно по материнской линии. Ксения не знала, почему произошел сбой. Но она отчетливо понимала, что и сын не сможет питать её вечно, как бы ни затягивал процесс своего рождения. В момент родов ведьма лишилась источника энергии. Жизнь обнулилась. Но, отчего-то, не прервалась, как должна была. И вот теперь она бродит между мирами
Вдруг все вокруг закружилось в бешеном темпе, будто бы огромная воронка своей ненасытной глоткой принялась поглощать все, что ещё окружало ведьму. И не осталось ничего… Ксения испугалась, потеряв ориентиры, и даже поначалу не сразу услышала тоненький, едва слышный плач. Огляделась, но кроме белого цвета, в который было окрашено все кругом, ничего не увидела. Плач усиливался. Ксения сделала первый робкий шажок навстречу доносящимся звукам. Поначалу тихие, всхлипы переросли в настоящий рёв. И она побежала… Теперь уже саму Ксению подхватило потоком энергии сумасшедшей силы, втянуло в узкий сверкающий тоннель, по которому она понеслась с бешеной скоростью навстречу неизвестности. Резкий толчок, и Ксения возвращается в своё тело. Рёв не утихает, и этот звук заставляет ведьму открыть глаза.
Больничная палата. К руке подсоединена капельница, и целая куча проводов тянется к ней. Приподнимается на кровати, методично отсоединяет от себя всю аппаратуру, свешивает ноги вниз и встаёт. На журнальном столике, у окна, оставлена переносная люлька, в которой надрывается ребёнок. Её сын. Ксения подходит к нему, а сама задохнуться боится, потому что ком переполняющих душу эмоций подпер горло и перекрыл кислород. Дрожащими руками берет своё дитя, подносит к сердцу и пристально смотрит в мудрые глаза. Это она — младенец, в сравнении с ним.
— Привет, — шепчет, в то время как слезы, прорвав плотину сдержанности, потоком устремляются вниз.
Максимально быстро обсудив с врачами состояние Ксении, мужчины поспешили вернуться в палату. Игорь, находящийся в крайне подавленном состоянии от разговора, не сразу обратил внимание на главное. А когда до него дошло… Всхлипнул как-то придушенно, хватая за руку входящего следом Степана.
Ведьма резко развернулась на звук. И… Она не знает, почему, возможно, виной всему была дурацкая привычка прятаться за маской язвительности, но первыми ее словами в адрес Игоря были:
— Я так и знала, что тебе ребёнка нельзя доверить! Лежит один, плачет!
Игорь, всхлипывает, оседает на пол (недавно вставший на ноги Степан просто не в силах его удержать) и выдавливает из вмиг онемевшего горла:
— Ты права, Ксень… Во всем права. Я вообще без тебя ничего не могу… Ты только не уходи больше, ладно?
Не выдерживает, всхлипывает опять, слезы катятся из глаз. Но, ладно бы, слезы. От облегчения тормоза слетают окончательно. Игорь не хочет… Не может больше быть сильным. Он так устал… Сидит на полу и рыдает взахлёб, как ребёнок. Как Ванька, который своим плачем заставил ведьму вернуться…
Щемящий душу момент своими криками нарушила вошедшая медсестра. Что и говорить, не часто медиков встречают на своих двоих пациенты, которые еще полчаса назад находились в глубокой коме. А дальше — светопреставление. Врачи мечутся между вмиг ослабевшей Ксенией и находящимся в предынфарктном состоянии Игорем. Степан, с Ванькой на руках, бегает от одной бригады медиков к другой, пока не добивается перевода обоих супругов в общую двухместную палату. Сын, терпеливо сносящий происходящий бедлам, тоже теряет терпение, оглушая громким, голодным криком. Еще бы. Пятый час без еды. Степа насыпает в бутылочку смесь, заливает тёплой водой из чайника. Капает на запястье, проверяя температуру, и только тут замечает внимательный взгляд ведьмы.
— Что? — интересуется, а сам подносит соску к жадно открытому ротику.
— Ловко у тебя получается.
— Тебе спасибо, что Матвеевну подключила. Без неё бы тяжело пришлось, — поясняет, усаживаясь в кресло, — ты знала, что так случится? — задает интересующий вопрос.
— Нет. Я была уверена, что умру.
Степан вскидывает взгляд:
— Если надумаешь умирать в следующий раз, забирай нас с собой. Без тебя жизни нет, — произносит хрипло, впервые за долгое время найдя в себе силы посмотреть ведьме прямо в глаза.