Ведьмин пасьянс
Шрифт:
— Да, верно. Потом оказалось, что она очень спешила, предчувствуя свою скорую смерть.
— Она была в возрасте?
— Значительно младше, чем я сейчас. Она была неизлечимо больна — чахотка. Умерла в 1914 году. По иронии судьбы, мой отец скончался от той же болезни, только через шесть месяцев, на второй день после того, как нам объявил войну германский кайзер. А после смерти бабушки я сама стала ведьмой — в тринадцать лет.
— Выходит, вам больше ста лет?
— Исполнится сто один, когда солнце окажется в созвездии Скорпиона.
— Для такого возраста вы чудесно выглядите!
— Благодарю за комплимент.
— А может, вы продемонстрируете что-нибудь магическое?
—
— Вы можете предсказать будущее? Я часто вижу, как вы раскладываете пасьянс. Наверное, умеете гадать на картах?
— Ты наблюдательная. Пасьянс — удивительное занятие: он напоминает жизнь человека во всех ее хитросплетениях. Найти карте точное место в пасьянсе — равносильно тому, что человек делает правильный шаг в жизни. А от него зависят все дальнейшие события. Бывает, люди жалуются, что им не везет, нет счастья в жизни, но это не так. На самом деле они делают неверные шаги, не желая замечать этого, не хотят реально определить свое положение, исправить ошибки, и тем самым все больше погружаются в трясину собственной глупости. В жизни все предельно просто, надо только быть наблюдательным и делать соответствующие выводы, анализируя сопутствующие Знаки.
— Какие Знаки?
— Знаки Судьбы. Например, ОН идет на все, лишь бы заполучить ЕЕ, добиться благосклонности, преодолеть холодное отношение, образовать брачный союз, и добивается этого, не жалея сил. Здесь заложена ЕГО ошибка. Он забывает древний закон, который оберегает влюбленных, — «насильно мил не будешь». ОН может ЕЕ купить, обмануть, причаровать, привязать к себе любым другим способом, то есть использовать магию денег, магию обольщения, магию интриги, но она — не его половинка, и в конце концов ОН потерпит фиаско. Бывает, за настойчивостью скрывается только тупость, ненужная прямолинейность… Но не всегда. Бывает, человек занимает чужое место в жизни, на определенном отрезке времени даже добивается успехов, а когда понимает, что это была ошибка, времени уже нет — жизнь прошла.
— Очень грустно и мрачно то, о чем вы говорите.
— К сожалению, это так. А узнать будущее — значит обречь себя на него. Лучше его не знать, тогда человек может его изменить к лучшему, не делая ошибок в настоящем.
— Слишком туманно. Так вы мне не погадаете?
— Нет. Видишь, у меня и карты заняты — недавно начала новый пасьянс. Тяжело продвигается.
— Он такой сложный?
— Да. Как человеческая жизнь.
— Он имеет название?
— Пожалуй, да. Пасьянс с волками.
— Чудное название. Что-то в последнее время я часто стала сталкиваться с этими хищниками. Знаете, я недавно была в селе Страхолесье, так там…
— Знаю. И твоя миссия там еще не закончена.
— Какая моя миссия? Что вы знаете об этом?
— Я устала, пожалуй, прилягу.
Старуха устроилась в кресле-качалке и, судя по дыханию, сразу уснула. Иванна посмотрела на стол, на котором старушка раскладывала пасьянс, — некоторые карты были открыты, а другие ждали своей участи. Карты ничего ей не говорили, поэтому она выключила свет, ушла к себе в комнату и тоже легла спать.
«Столетняя старуха наверняка выжила из ума, воображает себе черт знает что. Надеюсь, она не опасна. Хотя… она
Уже засыпая, услышала, как в комнате старухи щелкнул выключатель, зашелестели карты. Перевернулась на другой бок и заснула.
17. Киев. Весна. 2005 год
И каждый уважающий себя киевлянин, и приезжие обязательно посещают Андреевский спуск в День Киева, чтобы пройтись по брусчатке одной из самых древних улиц, которая вьется змейкой, спускаясь к подошвам гор Замковая и Уздыхальница. Андреевский спуск соединяет район ремесленников Подол с верхним городом, где в древности жили князья. Удивление вызовет бесконечный ремонт-реставрация замка Ричарда, никак не желающего принадлежать кому-либо конкретно, вокруг которого создаются новые и новые легенды. Самые стойкие и жаждущие выпьют пива на вершине Уздыхальницы, самые любознательные, приверженцы творчества Булгакова, заберутся по старинной чугунной лестнице на Замковую, посмотрят сверху вниз на разноцветные крыши застройки столичных нуворишей в урочище Кожемяк» поломают голову, пытаясь понять, почему высокий металлический крест обвешан разноцветными ленточками. Если не жалки обуви, можно пройти по гребню горы, имеющей форму женской груди, выйти к братской могиле и услышать от гида-добровольца историю о том, что здесь похоронены студенты, павшие от рук большевиков под Крутами, но это будет неправдой. Студенты были похоронены на старом элитном кладбище возле Аскольдовой могилы, в тридцатые годы уничтоженном все теми же последователями Коммунистического Интернационала. А если любознательный люд пройдет еще дальше, то натолкнется на остатки кладбища Флоровского монастыря, в разорении которого приняли участие не только зловредные большевики, борцы с церквями и кладбищами, но и все кому не лень. А если и здесь повстречается гид-доброволец, то можно услышать много всяких историй: о призраке черной монахини, не имеющей покоя по ночам с тридцатых годов прошлого столетия, о блуждающих огнях и могилах; узнает, что с легкой руки писателя Булгакова эти места облюбовали сатанисты, которые устраивают здесь черные мессы, и маньяки. Но многое из того, что эти гиды вам расскажут, может показаться фантастикой или просто неправдой, и есть единственный путь развенчания всех этих мифов — самому ночью прогуляться по вершине горы.
Иванна, бредя по вымощенной брусчаткой улице на шпильках, не стала экспериментировать, подниматься по узорным чугунным лестницам на Уздыхальницу, решив, что пива можно будет выпить и внизу. Леденящих душу рассказов гидов-добровольцев она наслушалась еще на прошлогоднем Дне города и не имела желания дожидаться ночи, чтобы узнать, что в них правда, а что ложь. Цель ее похода сюда была проста — купить какую-нибудь безделушку, которую могла продемонстрировать в редакции в качестве доказательства своего участия в жизни города.
Она спускалась по брусчатке вниз, к Подолу, рассматривая картины аматоров и профессионалов, выставленные вдоль всей улицы. Несмотря на разнообразие сюжетов и жанров, у нее было чувство, что они однотипны, в них не была выражена индивидуальность автора, не ощущалась душа, словно созданы они были на громадном конвейере повседневности. Особенно ее раздражали бесконечные изображения сирени, маков и подсолнухов.
«Я такие картины никогда покупать не буду, разве кому-нибудь в подарок». Утверждая так, она слегка покривила душой, так как ее месячный бюджет не предусматривал покупку каких-либо картин. Может, потому они ей так и не нравились?