Ведьмин пасьянс

Пономаренко Сергей Анатольевич

— К-кому?

— Желаете записать? Диктую: Барановский, от слова «баран»…

— Спасибо, не надо — я запомнила. А где она сейчас?

— Там, в корпусе. Ожидает встречи с врачом.

— Спасибо.

— Спасибо — это много. Два «червонца» будет в самый раз.

— Договаривались на один «червонец».

— Я же сказал — были трудности.

Иванна дала ему «двадцатку» и поднялась наверх, к корпусам, где остановилась в нерешительности, не зная, как ей поступить. Тут она увидела Марину Александровну, медленно идущую навстречу, и стала ее поджидать. Когда женщина приблизилась и узнала Иванну, на ее лице явно проявился испуг.

— Здравствуйте, Марина

Александровна! Профессия журналиста вынуждает бывать в самых неожиданных местах — представляете, брала здесь интервью. А вы какими судьбами здесь?

— Просили знакомые проведать их родственника, передачку ему отвезти. Мне это несложно.

— Родственник ваших знакомых случайно не Барановский Денис Антонович?

Лицо у женщины стало мертвенно-бледным, Иванне даже показалось, что она сейчас грохнется в обморок, но Марина Александровна справилась с эмоциями.

— Откуда об этом знаешь? Ты Антону уже рассказала про ЭТО?

— Отвечаю по порядку: сегодня случайно узнала, поэтому ничего Антону не рассказывала. Не стыдно ли вам прятать от сына отца, пусть даже не совсем здорового?

— Так надо было…

— Вчера вечером приглашали меня на чай — я не смогла остаться. А сегодня я вас приглашаю — уж не откажите, а то не знаю, что Антону можно рассказывать, а что нельзя.

Спустившись к трассе, они доехали на троллейбусе до Петровки, где нашли небольшое кафе.

— Слушаю вас, и, пожалуйста, ничего не утаивайте, а то у меня сложится превратное мнение.

— Хорошо… Что уж теперь утаивать? Я познакомилась с Денисом в Житомире, в строительном училище. Он учился на каменщика-плиточника, я на штукатура, жили в одном общежитии. Начали встречаться — я сразу обратила внимание на шрамы у него на теле. Он смеялся, отшучивался, потом признался — следы от нападения волка. Дело у нас шло к свадьбе, но потом мы с ним рассорились из-за пустяка. Позже я поступила в педагогический институт, а его забрали в армию. Вновь мы с ним встретились через пять лет. Я уже работала учительницей в школе, он был на стройке бригадиром. Снова стали встречаться и поженились. Бывало, он ночью как заскрежещет зубами и становится сам не свой — поначалу пыталась его разбудить, потом поняла, что бесполезно, привыкла к этим странностям. Он несколько раз говорил, что ему снятся необычные, страшные сны, но никогда не рассказывал их содержания.

Денис перешел работать водителем, чтобы больше заработать, мотался по командировкам. Однажды у его родителей встретили односельчан из Страхолесья, Романа и Любу. Так эта Люба, улучив момент, когда мы оказались одни, спросила: не страшно ли жить с оборотнем? Я не поняла, что она имеет в виду, — она рассмеялась и сказала, чтобы я не придуривалась, дескать, сама все знаю. Потом показала на мой живот — я как раз была на сносях — и спросила: «Ребенок тоже будет вовкулакой?» Со мной случилась истерика. Мужчины зашли к нам в комнату, я ничего не стала рассказывать, а Люба прикинулась невинным ягненком.

На следующий день я не выдержала и все рассказала Денису. Он очень разозлился, несколько раз порывался пойти в гараж и поехать в село, навестить Любу. Рассказал мне, по какой причине его родители покинули село Страхолесье. Очень плохо отзывался о его жителях, говорил, что они чересчур суеверные. Рассказал легенду о вовкулаке.

— Пожалуйста, расскажите мне эту легенду.

— Да это так давно было, что я уже плохо ее помню.

— Расскажите, что помните.

— В старину село называлось Руксонь, «сон в руку», как и речка, протекающая неподалеку, а принадлежало боярину, уже не припомню, как его звали. Чем-то боярин

провинился перед властью, и его решили наказать, но он спрятался в лесной пуще. Житель села за вознаграждение выдал место, где тот прятался. Перед тем как боярина казнили, он проклял село и предрек, что его жителей будет постепенно изводить вовкулака, а те, кто останутся живыми, сами станут вовкулаками. Первыми жертвами вскоре появившегося вовкулаки стали предатель и вся его семья… Село несколько раз сходило на нет, но потом возрождалось и вновь приходило в упадок — похоже, месть сладка, когда длится бесконечно… Село стало называться Страхолесье, словно в напоминание о постоянной угрозе, исходящей от леса. Существует еще одна легенда, по которой появление вовкулаки можно вызвать особым ритуалом, проводимым в полнолуние, и тогда он вновь примется за свое…

— Я видела на карте речку Руксонь. От нее до села километров десять, — продемонстрировала свои знания Иванна.

— Село в те давние времена располагалось ближе к речке, поэтому имело с ней одно название.

— Легенда легендой, но не хотите же вы сказать, что были случаи, когда кто-то из местных жителей превратился в вовкулаку?

Неожиданно женщина согласно кивнула.

— Но это нонсенс, фантастика! — скорее возмутилась, чем удивилась Иванна.

— Я тоже так думала… Денис все же выбрался в Страхолесье «для разговора по душам». Слышала потом, что Роман долго лежал в больнице, и не он один, но и Денису перепало достаточно. На него не стали заявлять в милицию, а только принялись писать разные пасквили. Это его выводило из себя, я предлагала уехать в другой город, а он заупрямился: «Из села меня выжили, теперь выживают из города. Где гарантия, что на другом месте не повторится то же самое?» Вскоре он попал в аварию, получил тяжелейшую черепно-мозговую травму, еле выжил, а потом случилось ЭТО.

— Что именно?

— Денис стал путать явь со снами, проявлять агрессию. Потом уже узнали, что он «приобрел» редкое заболевание — называется ликантропия: стал себя представлять зверем, волком. Он продолжал работать водителем, бывало, неделями находился в командировке… Затем его арестовали за серию убийств, три жертвы были из Страхолесья, а всего его обвинили в пяти убийствах, хотя следователь предполагал, что их гораздо больше. Судебно-психиатрическая экспертиза признала его невменяемым — это его спасло от расстрела, и вот уже почти три десятилетия он находится в этой больнице.

— Как я понимаю, шансов выйти оттуда у него нет?

— Самые минимальные. Но даже если его освободят, то это будет совсем другой человек, не Денис, которого я знала.

— Непонятно, почему вы скрыли правду об отце от Антона? Он вроде уже совсем взрослый мальчик.

— Сейчас — да, А в то время был еще маленький, даже в школу не ходил. Я переехала в Чернигов, поменяла круг знакомых, и все для того, чтобы он не узнал, что его отец — маньяк-убийца. Когда подрос, он несколько раз ездил в Страхолесье к своей двоюродной тетке Пелагее, я очень переживала… Слава Богу, обошлось, ему никто об этом не рассказал.

— По-моему, вы рассказали не все. Думаю, вы боитесь, что наследственность отца-маньяка при некоторых обстоятельствах может проявиться и в сыне?

— Это не передается по наследству — я узнавала.

— Раз узнавали, то подозрения были. Чем они вызваны?

— Я больше не хочу с вами об этом говорить. Если вы любите Антона, то о нашем разговоре ему не расскажете. Через несколько часов я уеду обратно в Чернигов, а вы сможете у него дома допить кофе, который не допили вчера. — Женщина встала и, не оглядываясь, пошла к выходу.