Ведьмин жребий
Шрифт:
— Я уйду в ледяную пустыню, — ответила Морвена. Потом она отвернулась от него, сложила руки рупором и выкрикнула в пустоту: — Сканла! Я знаю, что ты здесь! Покажись, и мы поговорим.
Одежда, лежащая подле люка, поднялась и приняла соответствующие формы. Увидев Кайна, внезапно постаревшего на несколько десятков лет, ведьма звука безошибочно распознала силу дис. А с пробудившейся Тенью, как известно, шутки плохи. Вмешательство полубогини не входило в планы Сканлы-Кай. Неужели ведьме звука суждено погибнуть, так и не отомстив? Она хотела закусить губу от досады или сжать кулаки, когда вспомнила, что ни того, ни другого у нее не имелось. Мышечная память бывает жестокой — как, например, отнятый палец, который все еще болит.
— Ты не можешь убить меня, — произнесла Сканла.
— Нет, — согласилась Морвена. — Но я могу взять твой голос. Для тебя это сродни смерти, разве нет? Я знаю, что ты приносила эти жертвы на благо остальных, и все-таки твоя вина неоспорима. Много душ было загублено из-за вас с Кайном. Ты должна понести наказание.
Вместе с голосом Сканла утратит последнюю нить, связывающую ее с реальным миром. Пока что она могла сойти за человека — бесплотного, но могущего принять форму; невидимого, но способного говорить.
— Ты лишишь меня голоса?
— Я предлагаю тебе альтернативу.
— Какую?
Створки люка распахнулись, и из него, тяжело пыхтя, выбралась полная девушка в лохмотьях. Джил подала руку кому-то, поднимавшемуся после нее, но резкий окрик заставил ее смутиться и отойти в сторону. Ланн с Летицией на руках взобрался по ступенькам без посторонней помощи и обвел присутствующих отрешенным взглядом. Госпожа ди Рейз была завернута в плащ до самых глаз. Ланн увидел Кайна и не узнал его, и точно так же Кайн не узнал Ланна. Потом взор ульцескора остановился на Сканле-Кай.
— Изгнание, — отозвалась Морвена. — Ты отправишься вместе со мной в Альдолис — темный город для монстров, подобных нам.
— Не отпускай ее, — хрипло произнес Ланн. Резким движением он сорвал со Сканлы плащ, под которым оказалась пустота. — Что за чертовщина?
— Ланн, — сказала Сканла, — у меня к тебе просьба. — Она старалась говорить быстро, зная, что терпение дис не безгранично. — Когда-то моих родителей убили солдаты короля. Я хочу, чтобы ты отомстил за их смерть. Герб твоего дома — лилия. Заставь ее свергнуть льва и расцвести на королевском флаге. Король тебе не отец, но дядя. Он обвинил в предательстве твоих родителей и казнил твоего отца, а мать заточил в башне на краю света. У его величества нет законных наследников, его трое детей — бастарды, и после его смерти ты сможешь занять трон. Нет, не так… — она умолкла на секунду, — Ланн, ведьмы сделают тебя королем. Твое пророчество — ерунда, передаваемая из уст в уста, мы нарочно распространяли его среди ульцескоров. Правда не имеет значения. Важно то, во что верят.
— Чхал я на это, — бросил Ланн.
Казалось, он слушал ее внимательно и с интересом, и поэтому его слова были для Сканлы сродни пощечине. Она доверила ему свои надежды, она доверила ему весь мир! Сначала Ланн был разбойником, по сути не владевшим ничем, потом стал солдатом без права на собственное мнение, а теперь ему предлагали целое королевство! Под него, как короля, ляжет любая, несмотря на шрамы на лице, не добавлявшие ему привлекательности, а он отказывался от несметного богатства и практически неограниченной власти ради одной мертвой девчонки! Воистину любовь сводит людей с ума, обреченно подумала Сканла. Она сделала все, что могла, и ей придется выйти из игры; со всем остальным пусть разбирается Лайя-Элейна.
Темные волосы Летиции обвивали локоть ульцескора, словно змеи. Сделав несколько шагов, Ланн остановился и взглянул на Шадрена. Тот воспринимал лишь обрывки разговора, следя за губами собеседников, и никак не мог взять в толк, что происходит.
— Я оставляю ее на тебя. — Кивком Ланн указал на Джил, переминавшуюся с ноги на ногу. Этот человек, ее спаситель, оказался принцем крови. — Я возьму лошадь. Я пойду один. То есть… — он запнулся, сильнее стиснул Летицию в объятьях, — мы пойдем.
Шадрен проводил ульцескора взглядом, не осмелившись возразить. Грудь девушки, красотки в алом, равномерно вздымалась, но Ланн выглядел настолько сломленным, что и ребенку ясно: что-то не так.
Когда ульцескор скрылся в черных зарослях, Сканла-Кай встала рядом с Морвеной. Лжеведьма улыбнулась Шадрену на прощание и прошептала: 'Не волнуйся, девушка выживет. Впрочем, я не уверена насчет волчицы'.
— Ты — Морвена? — спросил он.
— Я не знаю. Я — это она, а она — это я. Она живет в воздухе, которым я дышу.
— Полубогиня? — догадался Шадрен.
— Да. Дис. — Лицо Морвены вновь приобрело чужие миловидные черты. — Ее Тенью была Лилит, а она — моя Тень. — Она потрепала ему волосы. — Спасибо за поцелуй. Жаль, что я не смогла оценить его по достоинству.
Слова застряли у экзалтора в горле. Глядя, как две фигуры растворяются в глубине леса, Шадрен думал о том, что сегодня он познал нечто удивительное и неповторимое. Он заглянул в глаза дис и увидел в них тень минувших веков.
Спустя несколько минут экзалтор поманил пальцем Джил. Девушка приблизилась и подставила ему пухлое плечо, помогая встать на ноги. Старик сидел под деревом, скрестив ноги: его мысли витали далеко.
— Эй, — окликнул его Шадрен, и Кайн перевел на него взгляд. Джил рассматривала старика, и в какой-то момент ее охватила дрожь. Но нет, это не может быть он, Кайну еще вчера было чуть за тридцать. — Если хочешь попасть в Гильдию, придется немного пройти. После я усажу тебя на лошадь вместе с девушкой.
— Нет, — торопливо произнесла Джил. — Нет, я лучше пешком.
Шадрен пожал плечами и велел им обоим прикрыть лицо. Потом окликнул:
— Фрей?
Сокол сел на плечо старику, и экзалтор даже немного обиделся. Всю дорогу до стоянки Фрей долбил лысую голову клювом, но Кайн не возражал. Позже Шадрен забрал птицу себе и больше с ней не расставался.
Интерлюдия 12. Клятва, которую нельзя нарушить
Геш на ее руке как будто выгорел и потускнел. Лайя-Элейна ощутила прилив сожаления, разглядывая свою ладонь. Кокатрис умер, выполнив свое предназначение; малый король был принесен в жертву большому. Грядут великие перемены. Экзалторов распустят, их снаряжение будет уничтожено, а память о них — предана праху. Теперь, когда титул старшей Вираго перейдет к ней, в Гильдии установятся новые порядки. Ланн поддержит ее начинания, заняв трон, и при нем будет неотлучно находиться Летиция ди Рейз, ради которой он пойдет в огонь и воду. Лайя-Элейна не сомневалась, что сумеет контролировать девушку. Она надеялась, что у Кайна хватило ума оставить ей хоть крупицу рассудка. Не зря ведь они связали вечным контрактом ее и Ланна?