Ведьмы Алистера
Шрифт:
Марта сделала несколько глубоких вдохов и натянула кардиган, окончательно поборов свою минутную слабость.
— В пустоте нет ничего плохого, — сказала она себе и встала с кровати. Времени на ненужные эмоции просто не было. — У кого-то даже этого нет.
***
Марта была только рада, когда на кухне не обнаружилось ни отца, ни Мегги — только развязанный мусорный мешок и пальто, валявшееся поверх него. Марта запихнула пальто обратно и завязала пухлое чёрное чудовище.
Заварив себе крепкого чёрного чая, девушка села за стол и принялась поглощать пасту , взятую
Вскоре на кухню вошёл Алистер в сером банном махровом халате. Он был только что из душа, о чём явно говорили мокрые волосы, с которых продолжала капать вода.
— А бинты? — удивлённо спросила Марта, выгнув бровь.
— Я их снял, — равнодушно пожал плечами отец и направился к чайнику, чтобы заварить и себе чаю. В его движениях не было и намёка на болезненную скованность.
— Уже? Не слишком ли рано?
— Всё в порядке, осталось всего пару шрамов. Ты же знаешь эту семейную сказку про процветание рода. В последнее время ты использовала магию довольно часто — вот и результат.
— Никогда не воспринимала её всерьёз, — буркнула Марта, прикончив свой чай. Она ведь тоже была частью рода, но как-то не заметила на себе чудесного воздействия. После недолгой паузы она добавила: — Я уговорила Коула помочь нам.
Отец обернулся и недоверчиво посмотрел на Марту.
— И как же?
— Заключила сделку. Мы помогаем ему излечиться от яда, а он возвращается к охотникам и убеждает их, что я никакая не ведьма.
— И ты ему поверила? Не думал, что моя дочь настолько глупа.
«О, всё-таки иногда ты вспоминаешь, что я твоя дочь!» — хотелось ответить Марте, но она промолчала. Сегодня она и впрямь была чересчур чувствительна к словам отца — обычно ей с лёгкостью удавалось, пропускать их мимо ушей.
— Ни о каком доверии речи и нет. Как я и сказала, у нас сделка.
— Бесполезная сделка, которую он может нарушить в любой момент, если быть точным, — ухмыльнулся Алистер и сел на стул напротив дочери. — Что ты знаешь об этом человеке? Я вот более чем уверен, что, как только он выйдет за порог нашего дома, он найдёт способ обойти твои приказы и непременно вернётся, чтобы убить нас.
— Я знаю.
— Тогда какой в этом смысл? В первую очередь тебе стоило выяснить, кто ещё о тебе знает. И, судя по тому, что к нашему порогу до сих пор не заявился ни один другой охотник, смею предположить, что таких людей крайне мало. Кстати, что с тем охотником, который сейчас в больнице?
Марта пожала плечами.
— Без понятия. Наверное, стоит наведаться к нему.
— Другое дело. Это хотя бы поддаётся логике, — кивнул Алистер и отпил из своей дымящейся чашки. — Я навещу его сегодня, когда поеду на обследование. А что касается Коула… Пусть пока думает, что мы ему поверили. Попытайся у него что-нибудь выяснить. Так сказать, втереться в доверие.
Марта крайне неуверенно кивнула. Уж кто-кто, а она не особо умела располагать к себе людей. Она скорее была тем человеком, который их от себя отталкивал.
***
Коул всё гадал, когда же ведьма вновь его навестит. Но ни Марта, ни её отец так и не приходили к нему. В какой-то степени неизвестность пугала, закручивая болты здравомыслия. Охотник никогда не был в полном одиночестве с самого рождения и только теперь понял, насколько сильно зависел от общения: казалось, ему физически нужно было говорить, чтобы не сойти с ума. Оттого его сознательное решение хранить полное молчание было ещё тягостнее.
Сегодня он проснулся рано утром, когда ещё даже не рассвело, от чувства лёгкого голода. Незначительного. Такого, которое появляется через пару часов после плотного обеда, но нисколько не тревожит. Только вот его голод был не совсем таким.
С того времени, как Коул начал принимать хьянгу, чувство голода стало признаком того, что действие начинает ослабевать и до следующего приёма дозы остаётся пару дней, не более. Когда голод становится нестерпимым настолько, что ты уже согласен съесть кусок тухлого мяса, лишь бы хоть немного приглушить его, пора вновь принимать яд.
«Может, пропустить приём?»
Смутно промелькнувшая мысль тут же была стёрта воспоминанием об ощущении медленно накатывающей агонии. Чувством, словно сгораешь заживо. Поэтому Коулу оставалось только надеяться, что в ближайшее время он получит лекарство и ему не придётся вновь окунуться в раскалённую реку.
Стоит ли предупредить Марту, что новая доза ему нужна уже через пару дней?
Коул вспомнил пронзительный испепеляющий взгляд девушки. Таким только лёд топить в Антарктиде. Парень и без того не горел желанием рассказывать ей о своих слабостях и нуждах, а уж особенно под этим недовольным взглядом.
Другое дело, если бы его вновь навестила маленькая леди. Вот ей он вполне мог бы обо всём поведать. Возможно, мужчина был больше расположен к девочке, потому что Мегги Рудбриг не была настолько высокомерной, как её сестра, вероятно, в силу возраста.
Хотя Коул прекрасно понимал, что не ему судить о высокомерии: отношение Марты к нему было ничем иным, как отражением его отношения к ней. Так что ничего другого ожидать и не стоило. Куда страннее было бы, воспылай она вдруг к нему добротой и любовью. Тут уж явно чувствовался бы подвох.
Где-то после обеда, если Коул правильно подсчитал, Марта всё-таки пришла.
Первое, что он заметил: Марта Рудбриг выглядела ещё хуже, чем вчера. От той яркой женщины, за которой он наблюдал несколько недель, не осталось и следа. Марта стала тенью себя прежней. Болезненной тенью. И это не могло не пугать. Казалось, с каждым днём она усыхает и даже умирает. Ему бы стоило радоваться, но почему-то не выходило. Что, если она действительно умрёт? Тогда кто выпустит его из этой темницы?
— Ты вообще хоть иногда ешь? — не выдержал и спросил Коул.