Ведун
Шрифт:
Вчера вечером ляхи получили подкрепление, почти две тысячи воинов, и сейчас у Владислава Пяста снова пятнадцать тысяч бойцов, столько же, сколько было в начале похода. Наверняка поляки знают, что войско язычников неподалеку, и готовы нас встретить. Однако они ожидают одних поморян, мобилизационные возможности которых не превышают двенадцати тысяч бойцов, и то если они очень сильно напрягутся и поставят в строй всех, кого только возможно, от мала до велика. А на деле против интервентов выходит не один венедский племенной союз, а все четыре. В лесах вокруг Пырыцы сами поморяне, сколько точно, даже Рагдай и волхв Лучеврат, который, помимо всего прочего, временно исполняет обязанности князя, не знают. Но тысяч семь пехоты и три-четыре
Вот и получается, что если считать по клинкам, то против ляхов готова выйти армия, которая не уступит им по числу и сможет принять честный бой в чистом поле под стенами Пырыцы. Однако честный бой не для нас. Венедов после всех катаклизмов последних лет осталось не так уж много, и наказ Векомира, который он дал Мстиславу и другим князьям, прост и понятен: беречь людей. Поэтому сначала сражение хотели начать ночью. Но, подумав, князья решили, что это не лучший вариант, поскольку больше половины войска вчерашние охотники и пахари, которые в суматохе и неразберихе могут растеряться и выпустить ляхов на южную дорогу. А она хоть и перекрыта, воины там не самые лучшие и натиска кованой дружины не выдержат. В связи с этим решили биться днём. Но не ломить врага грудь в грудь, а сделать ставку на ярость бронированных варягов и две сотни витязей Святовида, которые должны с ходу проломиться к ставке Владислава Пяста и уничтожить командный центр врага. После чего большинство рядовых польских воинов и мелкие воеводы сами лапки поднимут, а кто проявит упорство, того разметаем конницей, засыплем стрелами и растопчем…
– Варяги, в строй! – раздался клич Мстислава.
Я готов, ремни затянуты, броня сидит словно влитая, оружие на месте. Рядом Немой в трофейных латах из Сигтунского похода с одноручным топором, заткнутым за пояс, круглым деревянным щитом, который обшит бронзовыми лентами, и дротиками в правой руке. Где нам встать, мы знаем и молча занимаем свои места среди витязей Святовида из первой храмовой сотни. Следом третья сотня, которая передала свою смену в Арконе парням Доброги. А за ними все остальные.
Закованные в железо воины колоннами покидают лес и выдвигаются к городу пырычан. Мерно топают по дороге сапоги, а вдали слышится пение звонких медных труб и грохот барабанов – это ляхи, заметив приближение венедов, готовятся к сражению. Кто-то из воинов говорит, что поляки небось уже от страха в штаны наклали, и эта незамысловатая шутка вызывает смешки и улыбки.
Вскоре мы вышли на широкое поле вблизи города. От Пырыца в сторону Польши идёт широкий грунтовый тракт. Мы – с одной стороны, а лагерь ляхов, сейчас похожий на муравейник, перед которым выстраиваются вражеские полки, с другой. У противника небольшое преимущество: мы находимся немного в низине, а они на возвышенности. Но наши полки, состоящие в основном из лесных охотников, которыми руководит Прибыслав, находятся у них в тылу, и они наверняка их заметили, поэтому должны опасаться удара с двух сторон.
Варяги замирают. Левый фланг прикрыт городскими стенами, откуда нам машут руками, мол, рады вам, браточки, не кинули нас, и мы вас не подведём, сейчас ворота заваленные откроем и выйдем вам в подмогу. В нашем тылу длинным прямоугольником становятся ополченцы, которые после прорыва к шатру Пяста должны заткнуть брешь в общем построении. А с правого фланга конные воины Никлота, практически сплошь копьеносцы и метатели дротиков, наподобие испанских джинетов.
Всё! Можно начинать битву. Ляхи же до сих пор не построили вторую линию обороны, только-только из нескольких разношёрстных отрядов сформировав первую.
Я оборачиваюсь в сторону Мстислава. Он на отличном вороном жеребце, подарке Никлота, гарцует позади. Князь поднимает правую руку, и в центре первой сотни витязей Святовида разворачивается большое кумачовое полотнище, в центре которого шитый золотом образ многоликого божества. Остроконечный верх древка увенчан длинными разноцветными кисточками, каждая из которых обозначает одну из великих побед славян над врагами.
– Станица с нами!!! – разносится над полем громкий голос командира первой храмовой сотни Люта Валигора.
– Слава! Слава! Слава! – потрясая оружием и щитами, стал скандировать строй варягов и храмовников, которые при виде Станицы, самого главного боевого знамени нашего народа, хранившегося в храме Святовида, получают такой стимул для битвы, что ляхов можно даже пожалеть.
– Вперёд! – перекрывая шум, звучит команда князя.
Выставив перед собой щиты, варяги пошли на врага. Шаг ровный. Движения лёгкие. Броня и вес оружия практически не чувствуются. Настрой боевой, а на губах воинов улыбки. Мы быстро сближаемся с ляхами, пересекаем дорогу, и вот в нас уже летят первые вражеские стрелы.
Бум! На излёте одна из стрел падает на мой щит, предусмотрительно подставленный под её траекторию, и я вижу, что наконечник у неё не бронебойный, а охотничий.
«Да уж, попали ляхи, – мысленно злорадствую я. – Ой, попали. Но они сами виноваты. Сидели бы по домам, глядишь, остались бы целы, а теперь не многие до вечера доживут, слишком обозлились на них венеды. А тут ещё и стрелы слабенькие, словно они не на войну, а на прогулку собирались».
Бум! Ещё одна стрела отлетает от щита, и я, прикрыв лицо, продолжаю движение и смотрю только вперёд. Особо ничего не видно, только обтянутые кольчугами широкие спины прирождённых гребцов, но то, что расстояние между нами и ляхами сократилось до полусотни метров, понять можно. Вот-вот прозвучит команда «Сулицы!», и мы метнём их в противника.
Словно вторя моим мыслям, через два десятка шагов я услышал:
– Сулицы!
Слева и справа на краткий миг становится свободно, поскольку метатели идут через одного, и обычные мечники знают, что делать. У меня и Немого, который находится в моей шеренге, есть всего несколько секунд. Тормозить нельзя. Поэтому я делаю всё быстро. Один дротик в левую руку, другой в правую. Плечо идёт назад. Замах. Бросок. Короткое копье, перелетая через два ряда авангарда, уносится в сторону врага. Попал или нет, не важно. Главное – плотность огня, всё как в будущем. Запасной дротик перекочёвывает в правую ладонь. Сухое лёгкое древко с тяжёлым наконечником готово упасть на вражеский строй. Плечо. Замах. Бросок. Пошла, родимая!
Дротики улетели. Движение бронированного монстра, который на ходу сформировал несколько ударных клиньев-клыков, призванных разорвать нестройные ряды врага, продолжилось. До ляхов двадцать метров. Пятнадцать. Десять. И знаменитый северный рывок, который так любят использовать варяги и викинги.
Клинья варяжского зверя стремительно метнулись вперёд и вломились в ляхов. Над строем звучит слитный и грозный рёв: «Руян!» – и вслед за клиньями-клыками с противником столкнулась основная масса варягов. Поляки орут. Наши тоже. Масса людей против другой массы. Но одна, вражеская, с бору по сосенке, слеплена из того, что было под рукой. А другая – сплошь руянцы, прирождённые вояки, большинство которых прошли не через одну военную кампанию. Поэтому исход очевиден. Строй ляхов прорвали быстро, особенно там, где в атаку шли несущие над собой Станицу витязи Святовида. А затем пришёл черед к этому времени всё же готовой второй вражеской линии.