Великая Отечественная – известная и неизвестная: историческая память и современность
Шрифт:
Фашистская Германия допустила Польшу к разделу Чехословакии в марте 1939 г., когда она заняла часть территории Чехословакии – Тешинскую Силезию и небольшие области на севере Словакии.
Всю весну и лето 1939 г. переговоры СССР с Англией и Францией проходили по формуле: СССР настаивал на гарантиях прохода своих войск через территорию Польши, эти требования последовательно отклонялись польским руководством. По мере этих переговоров требования к Англии и Франции как потенциальным союзникам были повышены. От них требовали гарантий непосредственного участия в военных действиях против возможного агрессора – Германии, настаивали, чтобы Англия и Франция оказали нажим на Польшу и Румынию с тем, чтобы советские войска
Однако в Кремле нарастало недоверие в возможности трехстороннего соглашения. Польское правительство последовательно отказывалась участвовать во франко-советско-британском альянсе, Гитлер дал знать, что он готов и дальше рассматривать ряд территорий Словакии как объект торга с Польшей, сохранялось подозрение, что потенциальные союзники – Англия и Франция – вновь заключат с Гитлером новое соглашение по образцу мюнхенского, и оставят СССР один на один с явно усиливавшейся Германией, имевшей в качестве стратегического союзника Японию, не скрывавшей своих претензий к территории советского Дальнего Востока.
Основания для таких подозрений подогревались тем фактом, что английская дипломатия, параллельно с переговорами с СССР об антигерманском пакте, вела в Берлине в июле – августе 1939 г. консультации о возможности заключения англо-германского соглашения, «включающего, – по словам Хораса Вилсона, главного советника правительства Великобритании по вопросам промышленности, – отказ от нападения на третьи державы, начисто освободило бы британское правительство от принятых им на себя в настоящее время гарантийных обязательств в отношении Польши, Турции и т. д…».
Однако обращение Х. Вильсона было воспринято в высшем руководстве Германии «как дальнейшее свидетельство слабости Англии», а министр иностранных дел Риббентроп был убежден, что «в случае германо-польской войны Англия не выступит на стороне Польши».
Разочарование в невозможности заключения действенного соглашения с Англией и Францией, подозрения, что СССР сам может стать объектом сделки по образу и подобию мюнхенской, подтолкнул советское руководство к переговорам с Германией. 3 августа 1939 г. нарком иностранных дел Молотов услышал от германского посла в Москве Ф. Шуленбурга официальное заявление, что «Германия намерена уважать интересы СССР в Балтийском море и не имеет намерений, противоречащих СССР в Балтийских странах… Что касается германской позиции в отношении Польши, то Германия не намерена предпринимать что-либо, противоречащее интересам СССР».
23 августа 1939 г. состоялось подписание договора о ненападении между Германией и СССР и секретных протоколов к нему (пакта Риббентропа – Молотова), означавших раздел сфер влияния этих стран в Европе и предусматривавших четвертый раздел Польши и ликвидацию польской государственности.
Мне удалось в 1992 г. обнаружить подлинники пакта и секретных приложений к нему в архиве Политбюро ЦК КПСС.
Оценивая этот пакт, следует, по моему мнению, отметить, что:
– он отражал реалии тогдашней расстановки политических сил в Европе, атмосферу, приемы, мораль тогдашней европейской политики, и в этом смысле он не лучше и не хуже заключенного годом раньше Мюнхенского соглашения;
– он был и остается, несмотря на все идеологические оценки и политические осуждения, частью сегодняшней политической реальности, определяя границы Литвы, Польши, Молдавии, Румынии, Финляндии;
– он преследовал задачу укрепления международного положения и безопасности СССР;
– он восходил к концепции распространения советского влияния на все территории, прежде входившие в Российскую империю;
– несомненно, что заключение пакта Риббентропа – Молотова развязало руки Германии для нападения на Польшу, так же, как и то, что Мюнхенские соглашения способствовали укреплению военного потенциала нацистской Германии и ликвидации Чехословакии как государства.
Отмечу, что участие в ликвидации славянского государства – Польши, несправедливое отождествление позиций польского руководства и польской государственности стало, по сути, стратегическим просчетом Сталина. Оно привело к приближению границ Германии к СССР, что, в конечном счете, ослабило западные рубежи обороны страны и создало на многие десятилетия вперед проблемы в отношениях нашей страны и Польши.
Геополитические приоритеты страны были сформулированы советской внешней политикой уже в 1939 г. Они оставались практически неизменными многие десятилетия. Замечу, что они практически полностью были воспроизведены и в безрезультатных переговорах с Англией и Францией в первой половине 1939 г., и в пакте с Германией, и в договорах, достигнутых в Тегеране и Ялте в ходе соглашений «большой тройки», и в советской политике более позднего времени.
Важнейший вопрос – проблема ответственности за такое развитие европейской политики в 1939 г. Выскажу свое личное мнение – она была слишком прагматичной, эгоистичной, замешанной на недоверии к партнерам и противникам (с легкостью менявшихся местами). В этом смысле народы Европы стали жертвами этой политики.
3. Неспровоцированный характер Великой Отечественной войны
Нападение Германии на СССР в корне изменило характер Второй мировой войны для нашей страны.
Прежде всего, оно было неспровоцированным.
Нет никаких оснований полагать, что советское политическое руководство вынашивало планы нападения на Германию. Считаю необходимым отмести спекуляции по поводу так называемого протокола заседания Политбюро от 19 августа 1939 г., обнаруженного в фондах 2 бюро – французской разведки [364] . Внимательный анализ этого документа свидетельствует о том, что это – фальшивка, изготовленная германской разведкой и запущенная во Франции с единственной целью – оправдать будущую германскую агрессию против СССР. Доказательствами для такого утверждения служит, прежде всего, тот бесспорный факт, что 19 апреля 1939 г. попросту не было заседания Политбюро, как не было и никаких совещаний, где бы Сталин мог выступить с заявлением о будущей политике в отношении Германии. Я уже не говорю об абсолютном несоответствии оформления, содержания этого текста правилам, принятым в делопроизводстве Политбюро.
364
Бушуева Т. «…Проклиная – попробуйте понять…» // Новый мир. 1994. № 12. С. 232–233.
Нельзя считать доказательством превентивных планов нападения на Германию «Соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками», разработанных Генштабом Красной Армии и представленных Сталину в мае 1941 г. Этот документ, вызвавший взрыв обвинений в агрессивных умыслах Советского Союза [365] , – не более, чем штабная разработка, проект, кстати, не получивший одобрения и не утвержденный Сталиным.
365
Данилов В. Д. Сталинская стратегия начала войны: планы и реальность // Другая война. М., 1996. С. 136–155.