Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке
Шрифт:
Поэтому вариант попадания в плен Якова Джугашвили 16 июля 1941 г. в составе 103-го гаубичного артполка 19-й стрелковой дивизии совершенно нереален.
Приемный сын вождя – однополчанин его старшего сына?
Есть еще одно очень важное свидетельство об обстоятельствах жизни и пленения Якова Джугашвили – воспоминания генерал-майора артиллерии Артема Федоровича Сергеева. [118] Он рассказывает, что в первые дни войны был командиром взвода (некоторые авторы пишут – батареи) тяжелых пушек-гаубиц и даже служил с Яковом в одной артиллерийской части (ее номер, как и номер соединения, в которое она входила, А. Сергеев почему-то ни разу не назвал). Хотя А. Сергеев утверждает, что последний раз беседовал с Яковом Джугашвили 1 июня 1941 г., небезынтересно, что места, в которых действовала часть Сергеева
118
Того самого сына погибшего революционера Ф. А. Сергеева Артема, о котором я упоминал выше и который после смерти отца рос и воспитывался в семье Сталина, и даже считался его приемным сыном. Хотя есть сообщения о том, что во время учебы в 2-м Ленинградском артучилище в 1938–1940 гг. и Ар-т-академии им. Дзержинского в 1946–1950 гг. о Сергееве говорили как о приемном сыне не Сталина, а Ворошилова. В 1938 г., после окончания 10-го класса 2-й московской специальной артиллерийской школы, Артем Сергеев начал службу в Красной Армии. Был красноармейцем, младшим командиром (сержантом), старшиной. Поступил во 2-е Ленинградское артиллерийское училище и окончил его в 1940 г. лейтенантом. Впервые участвовал в боевых действиях 26 июня 1941 г. в качестве командира взвода 152-миллиметровых гаубиц М-10 образца 1938 г. Летом того же года попал в немецкий плен, откуда бежал из-под расстрела. После этого находился в партизанском отряде. После перехода линии фронта был направлен в действующую армию [109].
Вот как сам Сергеев пишет в своих воспоминаниях:
1—2 июля 1941 года я участвовал в жесточайшем оборонительном бою за город Борисов и переправе через реку Березина. Артиллерийская батарея, которой я командовал, понесла тяжелые потери и перестала существовать. Я стал командовать стрелковой ротой, которая прикрывала отход полка. Рота несла тяжелые потери, а 13 июля немцы по шоссе Минск – Москва и параллельным дорогам прорвались восточнее нас и замкнули кольцо в районе города Горки. Мы оказались в окружении. Начали пробиваться на Восток к своим войскам, действуя уже партизанскими методами. 19 июля в деревне Кривцы, что в 10–12 километрах от города Горки, меня неожиданно, именно неожиданно схватили немцы. Ночь провел в наспех созданном полевом концлагере около города Горки. Затем был в тюрьме города Орша. 23 июля я сумел бежать. Эти дни были для меня тяжелейшим испытанием и неповторимой школой, которую я получил на белорусской земле. После побега я собрал небольшой отряд из офицеров и сержантов, оказавшихся в окружении. Мы начали действовать как партизанский отряд. А встретившись с Алексеем Канидиевичем Флегонтовым, [119] стали его оперативно-разведывательным отрядом. В сентябре я был ранен и переправлен в тыл.
119
В марте 1943 г. командир бригады «За Родину» майор ГБ Алексей Кандиевич Флегонтов попал в засаду и погиб в бою.
Я привел столь большую цитату из воспоминаний А. Сергеева только потому, что она показывает степень достоверности его рассказа об обстоятельствах попадания в плен.
Но там есть одна деталь, которая заставляет задуматься. A. Сергеев утверждает, что попал в плен 19 июля 1941 г. – так ведь это же день второго допроса Якова! Именно этим числом датирована и его записка отцу, факсимиле которой печаталось в немецких листовках. И именно в этот день состоялся обмен советских и немецких дипломатов и специалистов на турецкой границе. Первая группа советских дипломатов 22 (или 26) июля наконец оказалась в Москве. А Сергеев именно 23 июля сумел бежать из плена!
Так может, он был задержан 22 июня вместе со своим другом Яковом в поезде или на барже на территории Германии или Польши? И может быть, в отличие от друга, его обменяли с первой группой советских дипломатов? А в партизанский отряд послали после проверки или даже по его личной просьбе? Ведь отряд Флегонтова не был местным – белорусским, а формировался на Большой Земле из профессионалов-чекистов.
Уж больно много совпадений в судьбах Артема Сергеева и Якова Джугашвили: приближенность к вождю, служба в тяжелой артиллерии, и даже в одной части, время убытия на фронт, начало участия в боях (с 26 июня – Артем, с 27 июня – Яков), причем на фронте они находились почти рядом, и т. п. Только финал разный – первый, в отличие от второго, 23 июля 1941 г.
Нельзя не отметить еще одного факта, имеющего отношение к теме пленения Якова Джугашвили и ставшего известным лишь после кончины в январе 2008 г. А. Ф. Сергеева, по крайней мере мне – автору этой книги. После войны А. Ф. Сергеев женился на дочери лидера Коммунистической партии Испании Долорес Ибаррури, а ведь именно с ее участием была организована подготовка нелегальной группы испанских разведчиков, которую забросили под видом офицеров воевавшей на Восточном фронте испанской Голубой дивизии для освобождения Якова Сталина и которая погибла в немецком тылу.
И еще один момент. В фильме об А. Ф. Сергееве, показанном недавно по телеканалу «Звезда», сообщалось, что в 1950 г. в день его свадьбы министр госбезопасности Абакумов собирался его арестовать, как и многих других советских офицеров, побывавших в годы войны в немецком плену, для проведения проверки. Но вождь, который был приглашен на эту свадьбу, преподнес своему приемному сыну «свадебный подарок» – вычеркнул его имя из абакумовского списка, хотя на свадьбу так и не приехал.
Яков слушает отца, отец прислушивается к сыну…
Совершенно случайно я обнаружил фото, которое никогда ранее не публиковалось в отечественной печати и исторических изданиях. Сделано оно было в зале заседаний Большого Кремлевского дворца во время выступления Сталина, а напечатано 25 июля 1941 г. в английском журнале «Война в иллюстрациях» № 99 под заголовком «Воины доблестной Красной Армии слушают Сталина» (см. с. 12 Фотоприложений). Текст под фотографией был таким:
ПОКА ГОВОРИТ СТАЛИН, воины Красной Армии, собравшиеся в московском Кремле, наклоняются вперед, чтобы уловить каждое слово. В знаменитом обращении к советскому народу от 3 июля Сталин призвал Красную Армию и флот, всех граждан Советского Союза оборонять каждый дюйм советской земли и сражаться до последней капли крови, защищать города и деревни, проявляя всю свою смелость и находчивость. Предложив политику «выжженной земли», он заявил, что «необходимо создать в захваченных районах невыносимые для врага условия».
Указано, что фото предоставлено агентством Planet News, хотя совершенно очевидно, что этот снимок сделан советским фотокорреспондентом, ибо иностранцы на встречи с военными в Кремле не допускались.
Не составило большого труда вычислить дату запечатленной на этом снимке встречи в Кремле. По размерам зала и характерной архитектуре видно, что она происходит в Большом Кремлевском дворце позднее июня 1940 г., о чем свидетельствует мундир генерал-майора на человеке, сидящем крайним слева в первом ряду (генеральские звания были введены в июне 1940 г.). Однако между июнем 1940-го и 25 июля 1941 г. Сталин выступал перед военными в этом зале лишь один раз – 5 мая 1941 г. на встрече с выпускниками военных академий. О том, что это и есть та самая встреча, свидетельствует также соседство сидящего в зале старшего и младшего комсостава. Например, в одном ряду через человека от генерала сидит лейтенант, что типично именно для встреч руководства страны с выпускниками академий.
Внимательно разглядывая слушающих вождя командиров Красной Армии, я неожиданно узнал в одном из них Якова Джугашвили. Он сидит в одном из первых рядов в окружении командиров-артиллеристов, рядом с ним генерал-майор артиллерии, похожий на начальника факультета вооружения Артакадемии Благонравова. Яков прикрыл лицо ладонью, прижимая к уху наушник, видны только его лоб, характерная прическа и нос. Но почему в многотысячном зале фотограф выбрал именно эту точку съемки? И почему именно 25 июля 1941 г., когда одной из главных тем мировой печати было пленение сына Сталина, отвел под этот снимок целую полосу английский журнал «Война в иллюстрациях» № 99? Что бы ни сказали по поводу этого снимка историки, я уверен: на этом фото Яков Джугашвили 5 мая 1941 г. слушает выступление своего отца.
Кстати, более подробное изучение этого снимка привело к еще одному неожиданному выводу. Два нарукавных угольника – золотых шеврона на гимнастерке Якова – указывают на то, что он лейтенант, либо майор, либо комдив (в июне 1940 г. были введены генеральские звания, но до 1942 г. еще оставалось и звание комдив). Однако Якову Джугашвили, согласно его личному делу, 11 сентября 1940 г. было присвоено звание старший лейтенант, а значит, у него на рукаве должно быть три, а не два угольника-шеврона. Причем лейтенантские шевроны имели ширину 4 мм, майорские – один 5 мм, другой 10 мм, комдивовские же – оба по 12–15 мм. Так какое же звание имеет старший сын вождя на этом снимке?