Великие и ценные вещи
Шрифт:
«Мистер Дэниелс», - обратилась она ко мне. «Ваша любовь к отцу очевидна. Ваша самоотверженность, которую вы проявили, переехав домой и доведя дело до конца, достойна восхищения. Я искренне считаю, что вы действуете в его интересах, и я бы поступила точно так же, если бы позвонил мой отец.»
Я кивнул, чувствуя, как тошнота превращает мой желудок в выгребную яму из желчи и надежды.
«Но чтобы я могла изменить нынешнее опекунство, нужно доказать, что ваш брат небрежен, а он таковым не является. Он стабилен, у него есть опыт заботы о вашем отце. Я не могу найти юридических оснований для
Яма в моем животе наполнилась ужасом и поражением, а на языке появился кислый привкус отчаяния.
«Мистер Дэниелс», - обратилась она к моему брату. «Вы отлично справились с уходом за вашим отцом. Я понимаю, как вам тяжело. Быть опекуном родителя нелегко. Вы заслуживаете того, чтобы сохранить опекунство, учитывая вашу историю. Однако я бы настоятельно рекомендовала вам прислушаться к мнению отца. Хотя с юридической точки зрения он не может считаться достаточно дееспособным, чтобы я могла от его имени отдать распоряжение об отказе от реанимации, я искренне надеюсь, что вы измените свое решение. Способность контролировать то, что происходит с нашей плотью, и выбирать свое будущее это основа нашей личности. Свобода воли - самое ценное из нашего достояния, и потерять ее - трагедия, равной которой нет. Но сострадание, которое мы проявляем к тем, кто лишен этого контроля, как к совсем юным, которым еще только предстоит его обрести, так и к пожилым, которым грозит его потеря, это и есть суть нашей человечности. Я не думаю, что вам не хватает сострадания, но я думаю, что вам не хватает сочувствия к судьбе вашего отца, и я надеюсь, что вы найдете его прежде, чем ему придется страдать снова. Я выношу решение в пользу ответчика, который сохраняет опекунство над Артуром Дэниелсом.»
Молоток ударил по скамье.
У отца больше не было права голоса в дальнейшей жизни.
Глава двадцать шестая
Уиллоу
«Так как же ты выбирала?», - спросила я Роуз, которая только что закончила рассказывать мне о любовном треугольнике, в центре которого она оказалась. Оказалось, что место за обеденным столом в ее школе, это ступенька перед обручальным кольцом, и хотя она всегда сидела рядом с Эддисон, своей лучшей подругой, ее другая сторона была самым популярным товаром в начальной школе Альбы.
«Пока нет, но у меня есть план», - сказала она мне, когда мы пробирались сквозь толпу, собравшуюся на перерезание ленточки на шахте. Трудно было поверить, что уже наступило Четвертое июля, и еще более невероятно, что Кэм добился такого успеха. До открытия оставалось еще несколько часов, но местные жители и туристы уже подходили к «Роуз Роуэн.»
«Что это за план?», - спросил Кэм, подкравшись к нам сзади.
«Привет, Кэм!»
Улыбка Розы была мгновенной и яркой.
«Привет, Рози.»
Кэм обнял ее, а затем быстро поцеловал меня.
«Роуз, видимо, придется выбирать между двумя мальчиками», - сказала я ему, когда он взял мою руку в свою.
«Что? Я думал, в твоем возрасте у мальчиков есть микробы и все такое.»
Роуз недовольно закатила глаза.
«Вот они.»
Она ненавязчиво указала на двух мальчиков, которые стояли
«Подожди, эти разборки происходят здесь?»
Где была ее мать, когда она была мне нужна? Я поднялась на цыпочки, чтобы посмотреть, не выделяется ли Чарити в толпе, но она была слишком большая, чтобы найти кого-нибудь, кто не был бы таким же высоким, как Кэм.
Кстати, о высоком, вот и Александр, фотографирующийся у трибуны. Теперь уже я закатывала глаза.
«Это не соревнование. Все будет просто, видишь?»
Она сняла с плеча рюкзак Роуз Роуэн и достала две сверкающие булавки с единорогами.
«Я проводила эксперимент, и теперь пришло время проверить мою гипо...»
Ее лоб наморщился.
«Гипотезу», - предложила я.
«Ага!»
Она ухмыльнулась и надела свой рюкзак.
«Не хочешь объяснить?», - спросила я, отметив, что один из мальчиков был ниже ростом, в очках и с классической стрижкой «под лоб», а другой мог бы стать моделью для
журнала «Четвертый класс» или что-то в этом роде.
«Позже», - пообещала она.
«Нужна помощь?», - предложил Кэм, оглядывая мальчиков.
«Я могу о себе позаботиться, но спасибо!», - крикнула она через плечо, направляясь к мальчикам.
«Не знаю, что я чувствую по этому поводу», - сказала я.
«То же самое», - согласился он, сжимая мою руку.
Мы смотрели, как Роуз вручает мальчикам булавки.
«Жаль, что мы не можем услышать, что они говорят.»
«Если бы я знал, я бы подключил микрофон.»
Его глаза сузились, и он наклонился вперед, словно желая вызвать у себя сверхзвуковой слух.
Мальчик повыше взял булавку, принужденно улыбнулся и сунул ее в передний карман джинсов. Тот, что пониже, ухмыльнулся Розе, а затем прикрепил ее к передней части своей футболку со «Звездными войнами.»
Роуз улыбнулась невысокому мальчику, сказала что-то, от чего он заулыбался еще шире, а потом побежала обратно к нам.
Мое сердце растаяло в лужице, когда я поняла, что она сделала и что мужчина, которого я любила, сделал для нее.
«Это сработало!», - сказала она, ее глаза сияли мудростью детства.
«Что сработало?», - спросил Кэм, возвращаясь взглядом к мальчикам.
«Мой эксперимент!»
Она победно подняла руки.
«Что ж, думаю, сейчас будет интересно», - сказала я, заметив, как подошел более высокий мальчик. Он возился с булавкой, но в конце концов продел ее через поло и застегнул.
«Роуз!», - позвал он, восторженно махая рукой.
«Смотри!»
Он указал на булавку.
Она вздохнула и покачала головой.
«Прости, Дрейк, но уже слишком поздно.»
«И слишком рано», - пробормотал Кэм, получив от меня локтем в бок.
«Но мне она нравится! Правда нравится!», - заявил он с большими голубыми глазами.
«Нет, не нравится.»
Она решительно покачала головой.
«Ты просто хочешь, чтобы я думала, что тебе это нравится. В этом есть разница.»
«Крутяк», - проворчал Кэм.
«Никто больше так не говорит», - прочитала ему лекцию Роуз, но сделала это с улыбкой.
«Ладно», - огрызнулся Дрейк, вырывая булавку из рубашки и оставляя дырку в ткани. «Оставь себе своего дурацкого единорога. Мне он все равно не нужен.»