Великий князь
Шрифт:
От такого вопроса Сейм моментально взбурлил, ибо тема была очень щепетильная и можно даже сказать болезненная. Некогда Великие князья щедрой рукой раздавали соратникам земли и городки в кормление - но со временем владение землей стало наследственным, иные обязанности позабылись, другие сняли сами литовские государи...
– Решением Пан-Рады!..
Наиболее заинтересованными в положительном ответе выглядели магнаты и землевладельцы средней руки - по ним, чем возиться с потихоньку беднеющими мелкими наследственными помещиками, проще было их выпнуть прочь. А на освободившихся землях устроить фольварк!..
– Никак
К сожалению, с такой магнатской позицией были абсолютно не согласны три четверти поветовых избранников и половина зевак благородного сословия, старавшихся посильно разделить с депутатами тяжесть разрешения государственных дел.
– Можно!!!
Третья группа, самая молчаливая и спокойная, состояла из двух католических епископов и одного православного митрополита - независимо друг от друга решивших занять выжидательную позицию.
– Только по приговору сеймиков!
– Большинством голосов шляхты!..
– Решением поветового земского суда!
Пока депутаты и радные паны вымучивали из себя второй положительный ответ, лихорадочно выискивая (и успешно находя) второе-третье дно у простого в виду вопроса, молодой государь спокойно их разглядывал - без особой спешки сортируя родовитых по степени их полезности и применимости в своих планах.
– Ответ Вального сейма на государев вопрос: да!
Надо сказать, что к занятию нынешнего своего трона Дмитрий готовился сильно загодя. Еще был жив и вполне себе здоров последний Ягеллон, а юный Рюрикович уже интересовался своими будущими подданными. Кто из магнатерии и богатой шляхты Литвы враждует или союзничает, и к какому из государств-соседей тяготеет - к русской ли Москве, к польскому ли Кракову? Какую веру исповедует, сколько воинов может выставить, какой примерный годовой доход получает со своих владений?.. Конечно, сразу на все эти вопросы никто ответить не смог. Однако капли воды самый крепкий камень точат - вот и нужные сведения потихонечку накапливались и оседали на полках царевичева Кабинета, превращаясь затем в большие "простыни" связанных друг с другом схем, таблиц и длинных списков. Источников было много: внимательные к мелочам и недомолвкам дьяки Посольского приказа; неприметные отцовы соглядатаи и прознатчики; вежливый и неизменно улыбчивый глава Сыскного приказа боярин Скуратов-Бельский; торговые гости и купцы гостиной сотни Русского царства. Воеводы порубежных крепостей и городов, государев стряпчий Спиридон из рода детей боярских Колычевых - и даже церковь, и та внесла свою скромную лепту...
– Благодарю высокое собрание.
Положив правую ладонь на книжицу, но по прежнему ее не открывая, Дмитрий по памяти огласил первый из запланированных к обсуждению и разрешению вопросов:
– В связи с отменой Сигизмундом Августом Ягеллоном иных положений Городельской унии и дарованным им же Виленским привилеем . А тако же на основании Статута государства нашего, надлежит ныне вернуть в прежнее состояние и прежнему владельцу православные монастыри, храмы и приходы.
Дмитрию было забавно наблюдать за реакцией двух иерархов римско-католической церкви. Лицо епископа Виленского Валериана Протасевича приняло такое выражение, будто его грабили при всем честном народе.
"Ну да, как православные церквушки отбирать и переделывать в костелы - это вперед и с песней. В католицизм простых крестьян плетками и палками обращать, это тоже дело богоугодное.
Епископ Жмудский по всем внешним признакам позицию каноника виленского разделял. Вот только до изощренных чувств Великого князя отчетливо доносилось его злорадство и насмешка, обращенные на сидящего рядом коллегу - эмоции, удивительные для любого... Не знающего, что конкретно этот иерарх давно и прочно сочувствует протестантам. Вдобавок еще и так ревностно исполняет свои обязанности, что жмудские язычники совершают свои обряды чуть ли не по соседству с костелами.
– Предлагаю для наилучшего разрешения этого дела назначить комиссию в следующем составе: подскарбий великий литовский Николай Нарушевич.
Епископ Виленский и еще ряд депутатов досадливо покривили губы, услышав фамилию православного радного пана.
– Маршалок надворный Николай Радзивилл.
Вот эта кандидатура у них никаких возражений не вызвала, потому что принадлежала убежденному католику - зато другая часть поветовых избранников, исповедующих византийский канон, начала недовольно шептаться.
– Владыко Иона.
Не услышав своего полного титула, и в особенности последней его части - той, где говорилось насчет "всея Руси", глава Киевской митрополии едва заметно нахмурился.
– И епископ Жмудский Ежи Петкевич.
Минута гулкого молчания, затем полчаса шумных обсуждений, и предложение Великого князя было принято. Не единогласно, но все же подавляющим большинством голосов.
– Следующий вопрос об устройстве Засечных черт на порубежье со степью. Все знают, сколько разору шляхетским имениям каждый год доставляют крымские и ногайские людоловы - так не пора ли...
Обстоятельно перечисляя все потери от постоянных набегов степняков и все возрастающие расходы на порубежную службу, попеременно давя на жадность, гордость и даже жалость, Дмитрий неплохо разогрел и завел Вальный сейм. К месту пришлась и брошенная вскользь фраза о том, что де "хватит полякам отсиживаться за спинами доблестных литвинов", и намек-предложение прирезать к Великому княжеству немного новых земель Дикого поля - "для небольшого выравнивания границ", а так же "испомещения храбрых воинов, давно уже заслуживших достойную награду".
При одной мысли о плодородном черноземе, в который палку воткни - и та пустит корни и заплодоносит, глаза загорались у всех. Но... Это проклятое но! Одной из двух обязанностей шляхты, от которых оная никак не могла отказаться, как раз было возведение оборонительных валов и порубежных крепостей - причем за свой счет. Второй обязанностью было выступать на оборону родной земли по призыву и под стягом Великого князя. Но ежели война хорошего воина только обогащала, то любое строительство совсем наоборот, чувствительно било по кошелю.
– Со своей стороны жертвую на благое дело пять тысяч лопат из тульского уклада, и по пять сотен топоров и пил.
Выждав примерно с полчаса, Дмитрий бросил на чашу невидимых весов очередной груз - пообещав набрать и полностью содержать за счет великокняжеской казны десятитысячный отряд литовской посохи. И все равно, высокому собранию понадобилось еще три часа, чтобы окончательно смириться - с необходимостью изрядно опустошить лично свои заветные ухоронки и кубышки.
– Во главу этого дела, для лучшего и наискорейшего его разрешения...