Великий магистр
Шрифт:
– Начните с самого мелкого чиновника, - посоветовал ему Андре де Монбар.
– И так, по ступенькам, поднимаясь по лестнице, вы дойдете до морского логофета, эпарха или самого императора.
– А не проще ли отрубить им всем уши?
– проворчал барон.
– Нет, не проще. Ушей много, а карман у всех один, - и, попрощавшись, Монбар отправился в порт.
Вечером в гостинице за длинным столом собрались все рыцари и их оруженосцы. Хозяин подавал на стол ужин, а Роже де Мондидье, выигравший вновь кучу монет, пополнил ими похудевшую казну Монбара.
– Один сорит деньгами, другой их добывает в поте лица своего, проворчал игрок, высыпая перперы в холщовый мешок.
– Но зато через неделю паром будет готов и мы сможем отплыть к Никомидии, - возразил Андре де Монбар.
– А вот один мой знакомый, барон де Комбефиз, проторчит здесь еще не меньше пары месяцев.
– Граф!
– обратился Гуго де Пейн к Людвигу фон Зегенгейму.
– В дальнейшем мы полагаемся на ваше знание местности.
– Я тоже бывал в Палестине, - сказал Милан Гораджич.
– Предлагаю двигаться на Смирну и Эфес.
– Но тогда нам придется пересекать пустынную и безводную землю между Никеей и Смирной, - возразил Зегенгейм.
– Гораздо удобнее маршрут на Иконию.
– А почему бы не пойти к армянскому городу Марату?
– сказал вдруг Роже де Мондидье.
– Вы забыли, что я тоже не новичок в этих краях. А оттуда, минуя Коксон, перейти горы Антитавра и спуститься к Эдессе.
– Давайте обсудим это после ужина, - предложил Гуго де Пейн. Поскольку, как говорит мой друг Бизоль, голос голодного желудка затмевает голос разума.
В это время оруженосец Виченцо Тропези испуганно вскрикнул, притянув к себе всеобщее внимание.
– Простите, - сказала Алессандра Гварини.
– Но мне показалось... что там, за окном - лицо этого человека... Чекко Кавальканти!
Виченцо вскочил со скамьи и схватился за меч.
– Пусть только попробует сюда сунуться!
– успокоил его Гуго де Пейн. Не настолько же он глуп, чтобы идти навстречу собственной смерти. Но если это был действительно он, то я запрещаю вам до отплытия покидать гостиницу. Здесь вы в безопасности, чего не могу сказать об улицах Константинополя.
– Конечно!
– согласились остальные.
Виченцо Тропези сел на место и положил ладонь на руку девушки.
– И, кстати, - продолжил Гуго де Пейн.
– Вы как хотите, но я больше не в силах скрывать то, что, пожалуй, давно всем известно. Поэтому предлагаю выпить за вашу прекрасную супругу!
Рыцари и оруженосцы заулыбались, поднимая вверх наполненные вином кубки и громкими возгласами приветствуя счастливую пару, смущенную столь неожиданным поворотом событий.
– Хоть у меня и один глаз, но я давно разобрался, что это девушка! воскликнул Роже де Мондидье.
– А для меня, как самого пожилого из вас, это никогда не было секретом!
– сказал маркиз де Сетина.
– Пью за вас, прелестное дитя!
– Я догадался в Константинополе.
– А я - на Эгнатиевой дороге, - заговорили другие рыцари.
И только Бизоль де Сент-Омер, держа в руке кубок, изумленно таращил глаза, ничего не понимая.
– Черт возьми!
– воскликнул он наконец.
– Так вы - девушка? Вот ведь сюрприз! Как же я-то так оплошал...
– Ничего, ничего, - стали утешать его рыцари.
– Просто тебя больше всего интересуют лошади и оружие... И бараньи ноги... В следующий раз будешь внимательнее...
– Зато вы самый большой, добрый и славный!
– мило улыбнулась ему сама Алессандра, и, готовый обидеться Бизоль, тотчас же оттаял.
– А, ерунда!
– сказал он, махнув рукой.
– По мне, будь вы хоть чернобурым горностаем, главное, что Тропези сделал прекрасный выбор, взяв вас в супруги!
И все рыцари и оруженосцы, поднявшись со скамей и взметнув кубки, еще раз поздравили белокурую, зардевшуюся и бесконечно счастливую Алессандру. Теперь все внимание, во время ставшего вдруг праздничным ужина, было уделено молодой паре, и оживление за столом не утихало. Но в разгар этого веселья в гостиницу незаметно вошел высокий человек, закутанный в темный плащ и направился прямо к Гуго дё Пейну.
– Мессир!
– сказал он, склоняясь перед рыцарем.
– Можете ли вы уделить мне минуту внимания наедине?
Гуго де Пейн внимательно посмотрел на него, поднялся и отошел от стола.
– Я пришел передать вам, что вас желает видеть один человек самых благородных кровей, встреча с которым представляет для вас интерес, произнес незнакомец.
– И имя его вы держите в тайне?
– уточнил де Пейн.
– Да, мессир. Если вы согласны немедленно отправиться за мной, то я подожду вас на улице, - ответил посланец. И добавил: - Но вы должны быть один и без оружия.
Гуго де Пейн кивнул головой и подошел к столу. Он отстегнул свой меч и передал его Раймонду. В это время около него встал Людвиг фон Зегенгейм и слегка тронул за локоть.
– Я был неподалеку и все слышал, - сказал он.
– Друг мой, вы не должны идти с этим человеком. Это ловушка.
– Сомневаюсь, - ответил Гуго.
– Я знаю, что вас не отговорить, но возьмите по крайней мере мой кинжал. Этот стилет не раз спасал мне жизнь, - и граф протянул де Пейну небольшой, обоюдоострый клинок.
– Спасибо, - немного колеблясь, поблагодарил его де Пейн. Он спрятал кинжал за поясом под плащом и, не привлекая внимания веселящихся за столом людей, скользнул к двери.
3
Гуго де Пейн шел за незнакомцем в темном плаще, а улицы в этот вечерний час были пустынны и молчаливы; лишь кое-где в окнах домов горели огни, да звезды на небе, выстроившись в привычный порядок, холодным светом освещали их путь. После той безумной небесной пляски, они вновь были приведены в повиновение, точно сорвавшиеся с цепи звери - гончие псы, львы, медведицы, скорпионы. Но если бы вся эта свора ринулась вниз, на людей? И начала рвать, кусать, жалить - и правых, и виноватых, не разбирая, где отягощенные злом, а где невинные агнцы? Потому что не бывает ни тех, ни других, когда приходит Зверь. Все становятся виноватыми поровну, и никому не будет спасения. Придет ли это время, о котором были предупреждены люди в летнюю ночь тысяча сто одиннадцатого года?