Великолепие чести
Шрифт:
Нед исправно снабжал госпожу стрелами. Мадлен растеряла уже добрые пятьдесят штук, то и дело отправляя их за крепостную стену. Когда женщина наконец научилась стрелять пониже, стрелы то и дело вонзались в деревья, стены домов и сохнущее на веревках белье.
Надо сказать, Энтони был необычайно терпелив, понимая упорство своей госпожи — она, конечно, хотела уметь защищать себя. Но была у нее и другая цель: Мадлен мечтала о том, чтобы Дункан гордился ею. Впрочем, об этом Энтони не догадывался…
Посланец короля Англии прибыл в крепость
Мадлен вошла в зал в ту самую минуту, когда гонец уже выходил из дверей. Она тут же заметила бумагу.
— Что это за послание, Энтони? Это письмо от Дункана? — нетерпеливо спросила она.
— Нет, это послание от самого короля, — объяснил Энтони и с этими словами направился к небольшому сундучку, стоявшему напротив двери, ведущей в кладовую. На сундучке стояла резная деревянная шкатулка. До этого Мадлен полагала, что шкатулка служит своего рода украшением, но когда Энтони открыл крышку и положил туда свиток, Мадлен успела заметить в шкатулке и другие бумаги. Похоже, Дункан хранил там различные документы.
— Разве тебе не хочется немедленно узнать, что пишет король? — удивленно спросила Мадлен.
— Нет, пусть послание подождет возвращения барона, — заявил Энтони.
Судя по выражению его лица, Энтони и самому не хотелось ожидать так долго.
— Конечно, можно было бы послать за одним из монахов… — нерешительно начал он.
— Я сама прочту послание, — перебила его Мадлен.
Энтони был поражен. Мадлен почувствовала, что краснеет.
— Да, Энтони, — заговорила она, — я умею читать, но очень прошу тебя никому не говорить об этом. Не хочу, чтобы надо мной смеялись, — добавила Мадлен.
Энтони кивнул.
— Дункана нет уже три недели, — напомнила ему госпожа. — И ты говорил, что он может не вернуться и в ближайший месяц. Ну, что скажешь? Неужели мы будем ждать так долго?
— Нет, конечно, — согласился с ней Энтони. Открыв шкатулку, он вытащил пергамент и вручил его Мадлен. Затем он прислонился к столу, сложил руки на груди и стал ожидать, о чем же пишет его повелитель.
Письмо было написано по-латински — именно на этом языке обычно велась деловая переписка.
Мадлен понадобилось немного времени, чтобы перевести письмо. Голос ее звучал ровно, но вот руки, когда она закончила чтение, дрожали.
В послании не было даже приветствия барону Векстону. Гнев короля был очевиден. Смысл послания сводился к тому, что Мадлен немедленно должна явиться ко двору.
Ее огорчил не столько сам этот приказ, сколько сообщение, что за нею послан отряд королевских воинов.
— Итак, король послал за тобой воинов, — заключил Энтони, когда его госпожа закончила читать. Голос его дрожал.
Мадлен подумала о том, что Энтони оказался в нелегком положении. С одной стороны, он был целиком
— А в письме сказано еще что-нибудь? — спросил Энтони.
Мадлен медленно кивнула, а затем ободряюще улыбнулась.
— Я надеялась, ты не спросишь, — прошептала она. — Знаешь, похоже, король пришел к выводу, что… есть два барона и две сестры… Вильгельм решил, что вражду можно прекратить, если каждая из сестер вернется к своему брату… — Глаза Мадлен наполнились слезами. — Но у Дункана есть и другой выход — обвенчаться со мной, — прошептала она.
— Значит, королю еще не известно, что вы уже обвенчались, — заметил Энтони. Он с горечью подумал о том, что Мадлен не знает, как на самом деле обстоят дела.
— Но если Дункан женится на мне, Адела будет вынуждена стать женой Луддона, — закончила Мадлен.
— Спаси нас Бог, — с отвращением пробормотал Энтони.
— Адела не должна ничего об этом знать, — сказала Мадлен. — Я скажу ей лишь то, что король требует моего приезда ко двору.
Энтони кивнул.
— Мадлен, может, ты и писать умеешь? — вдруг спросил он.
— Да, — едва слышно призналась женщина.
— Тогда, пожалуй, если король еще не прислал своих воинов, нам удастся выиграть некоторое время…
— Зачем? — недоуменно спросила Мадлен.
— Чтобы дождаться твоего мужа, — ответил Энтони.
Он поспешил достать из шкатулки пергамент и чернила. Мадлен уселась за стол и приготовилась писать. Отвернувшись от нее, Энтони принялся ходить взад-вперед, обдумывая, что ответить королю.
Тут внезапно Мадлен заметила еще одно послание в конверте со сломанной печатью — это было то самое письмо из Руанского монастыря. Из любопытства она вынула его и начала читать, что святые отцы сообщили ее мужу о Лоренсе.
Энтони повернулся к госпоже, когда она уже дочитала письмо. Он сразу же узнал печать.
— Барон не хотел, чтобы ты волновалась, — прошептал Энтони, обнимая Мадлен за плечи.
Она ничего не ответила, лишь запрокинула голову, чтобы взглянуть ему в глаза. Ее лицо стало неузнаваемым — точно таким же, как в первые недели ее пребывания в замке.
Энтони не знал, как помочь ей. Если он сейчас постарается объяснить Мадлен, что Дункан легализует свой брак с ней при первой же возможности, то этим лишь усугубит положение — оба понимали, что барон все же не сказал жене правды.
— Мадлен, твой муж любит тебя, — проговорил он неуверенно.
— Но ведь выходит, что он мне не муж, не так ли, Энтони? — Не дав ему времени ответить, Мадлен повернулась к телохранителю спиной. — Так что мне написать королю? — тихо спросила она.
Энтони признал свое поражение — пусть его господин сам выпутывается из этого каверзного дела. Он решил лично заняться посланием королю и сообщить монарху, что барон Векстон еще не вернулся в свой замок, поэтому ничего не знает о приказе Вильгельма.