Великолепный джентльмен

Джонсон Алисса

Макс наклонился, обхватил Анну под коленями и поднял на руки.

Как же ему приятно было ощутить ее в объятиях!

Он уложил ее на постель, сбросил с себя рубашку и медленно стал стаскивать с Анны нижнюю сорочку, дюйм за дюймом обнажая разгоряченную кожу.

– Ты прекрасна, – прошептал он и обнял, намеренно являя неторопливыми движениями полную противоположность лихорадочным действиям Анны и не позволяя своим бушующим инстинктам взять как можно больше и как можно скорее.

Он должен был замедлить их обоих. Особенно ее. Руки Анны были

повсюду, они гладили его по спине и по плечам. Пытливые пальцы скользили в его волосах, исследовали грудь. В этом было больше искреннего пыла, чем умения и опыта. И это было настолько потрясающе, что Максу казалось, он не сможет вынести потока нахлынувших на него чувств.

Сила желания, которое он испытывал к Анне, была такой, какой он никогда не испытывал по отношению к другой женщине. Ни одна благородная дама, невинная девушка, веселая вдова или опытная куртизанка никогда не возбуждали его так, как возбуждала она. Но если и дальше все пойдет таким бешеным темпом, то закончится слишком скоро, чего Максу совсем не хотелось.

Он обхватил пальцами ее запястья и нежно прижал их к перине, затем обхватил ее губы медленным и нежным поцелуем, который должен был успокоить их обоих.

Это была Анна. Это была женщина его мечты, предмет его фантазий, женщина, которую он сделает своей женой. Он хотел, чтобы эта ночь длилась, если не вечно, то достаточно долго, чтобы она убедилась, насколько все это для него важно и как сильно он ее хочет. И это не должно происходить в десятиминутной любовной возне поверх стеганого одеяла.

Анна изогнулась под ним, пытаясь высвободить руки.

– Отпусти меня.

– Отпущу. – Он нежно куснул ее за нижнюю губку. – Подожди.

– Но…

– Доверься мне, – прошептал он, зная, что просит ее не о какой-то мелочи. – Прошу тебя.

Когда она, вздохнув, расслабилась под ним, он снова нежно поцеловал ее, потом начал исследовать каждый дюйм ее тела, пробуя и касаясь его, определяя самые чувствительные места, те, от прикосновения к которым она охала или вздрагивала всем телом от опаляющей ее страсти.

Он огладил ладонями ее грудь, и Анна, призывно изогнувшись, задрожала. Он склонился над ней и коснулся кончиком языка упругого соска, и услышал, как она застонала, и почувствовал, как ее пальцы впились ему в плечи.

Медленно, ровно он разжигал огонь страсти, одновременно избавляясь от последней одежды барьеров и ликвидируя последние препоны природной стыдливости, пока не осталось только плотное сплетение тел, а Анна не начала изгибаться под ним от желания.

– Макс…

Его имя, сорвавшееся с ее губ, стало последней гранью. «Вот сейчас», – подумал он, раздвигая ей ноги и поднимая их, чтобы она могла обхватить его бедра. Застонав, он рванулся в ее влажный жар долгим ровным толчком. Горячая волна удовольствия охватила Макса, и он, сдерживая свои движения изо всех сил, вцепился пальцами в льняные простыни.

Это было райское блаженство.

Очевидно, для Анны удовольствие не было столь сильным. Она коротко вскрикнула от боли и замерла,

хлопнув ладонью его по щеке. Макс этого не почувствовал, но остро ощутил ее дискомфорт. Черт побери, ему следовало действовать осторожнее.

Отчаянно желая ее успокоить, он попытался найти способ попросить прощения, вновь все исправить.

– Прости. Прости, любимая. Мне следовало…

Он не знал точно, что ему следовало сделать по-другому. Он никогда раньше не имел дело с девственницей.

– Мне следовало тебя предупредить. Сказать тебе, чего ожидать.

Она выдохнула прерывисто и поверхностно, потом погладила его по волосам.

– Все в порядке. Это пройдет.

– Я…

Он бы рассмеялся, если бы способен был смеяться сейчас. Это она утешала его. Потому что, несомненно, она знала, чего ожидать. Она ведь была дочерью миссис Рейберн. Этот опыт был ей внове, и эта часть его была ей неприятна, но ничто в этом не было для нее неожиданным.

Анна отвела прядь волос с его лба.

– Прости, что причинила тебе боль. Я не хотела… Я все испортила?

– Нет, любимая. – Он наклонился и коснулся губами ее чела. – Нет.

– Ты меня поцелуешь? – прошептала она.

– Милая моя, тебе не нужно просить об этом. – Он приблизил губы к ее губам. – Возьми все, что хочешь.

В этот момент Макс готов был предложить ей все, что она захочет, все, о чем она только попросит.

Анна обхватила его лицо ладонями и притянула, так что их губы слились в поцелуе, и Макс вознес коротенькую, но искреннюю молитву, чтобы в конечном итоге она всегда хотела его. Всего. Хорошего и порочного, джентльмена и негодяя.

Видит бог, взамен он хотел ее всю. Но начнет он с этого – с ее пологих мягких линий, ощущения ее тела под собой и восхитительного облегчения оттого, что он почувствовал, как Анна начала расслабляться.

Он начал двигаться с осторожностью, следя за ее реакцией во всех мелочах – задержка дыхания, взмах ресниц, короткий вздох удовольствия. Осмелев, он установил медленный и мягкий ритм и увидел, как румянец желания вновь вернулся на ее щеки.

Когда Макс уверился, что боль прошла и осталось только удовольствие, он закрыл глаза и отдался на милость исступленного ритма. Теперь существовала только Анна, теплая, красивая, невероятная Анна и ее потрясающее тело, отдавшееся страсти и стремящееся к ее пику.

Ее вздохи перешли в короткие вскрики, которые становились все громче. И когда она достигла вершины, Макс лишь еще крепче обнял Анну, уткнулся лицом в ее шею и отдался своему собственному удовольствию.

Глава 26

Анна проснулась в одиночестве, повернувшись лицом к солнечным лучам, проникающим сквозь занавески, и улыбнулась. Макс ушел еще до рассвета, разбудив ее нежным поцелуем в лоб и прошептав что-то на ушко, слов она не расслышала, но была уверена, что они прекрасны. Жаль, что он не мог остаться и вновь прошептать ей эти слова после того, как она окончательно проснулась.