Великолепный джентльмен

Джонсон Алисса

– Мне не хочется думать о том, как много времени я потеряла в спорах с тобой.

– Моя практичная Анна, – пробормотал Макс. Он протянул руку и нежно погладил ее по щеке, забыв о разбитых в кровь костяшках.

Анна перехватила его руку и с коротким вздохом прижалась к ней щекой.

– Почему она это сделала?

Макс тщательно обдумал свой ответ.

– Наверное, потому что решила, что ей это сойдет с рук.

Она решила отомстить им обоим. Миссис Рейберн не была слишком близка с дочерью,

но она знала Анну достаточно хорошо, чтобы понимать, что дочь будет испытывать некоторую степень вины за то, что произошло.

При условии, конечно, что произошедшее можно связать с матерью Анны, что было достаточно легко сделать, ведь Макс опознал ее громил Оукса и Джоунза.

Нет, миссис Рейберн не была глупа, но почти безумна и в отчаянии – по всей вероятности.

– Я думаю, – сказал он, – что тщетно искать здравый смысл в иррациональном поступке, ты согласна?

– Согласна, – пробормотала Анна и опустила их сцепленные руки к себе на колени. – Что ты будешь делать теперь? Ты заявишь на нее в полицию?

– Заявлю, если ты этого хочешь, но я бы предпочел избежать этого. – Любые судебные разбирательства, в которые оказались бы вовлечены не только виконт и имеющая дурную репутацию миссис Рейберн, но и ее незаконнорожденная дочь, новообретенная сестра маркиза Эспли, станут величайшей сенсацией и предметом разговоров как в полусвете, так и в высшем обществе.

Макс способен был пережить подобное внимание, но это создаст значительные неудобства для Хаверстонов и, что более важно, станет настоящим кошмаром для Анны.

– А как ты отнесешься к ее высылке?

Анна посмотрела на его покрытое синяками лицо.

– Ты имеешь в виду тюрьму?

Его сердце сжалось от этих слов. Никому не пожелаешь такой участи – знать, что твоя мать должна отправиться в застенок. Нет, он ни за что не позволит, чтобы об Анне говорили как о дочери преступницы, сидящей в тюрьме.

– Дело в том, что если она еще не покинула страну, то сделает это сразу же, как только ей станет известно, что я узнал ее прислужников.

– Но в таком случае она останется безнаказанной? – возмущенно воскликнула Анна. – Она такое сделала с тобой и…

– Она за это заплатит, – пообещал Макс. – Или будет вынуждена провести остаток своей жизни, скрываясь в каком-то глухом уголке континента…

– Да, для нее это будет невыносимо.

– Именно. Или, и это, на мой взгляд, более вероятно, она устроится в Париже, а может, в Риме или еще в каком-то прекрасном городе, надеясь, что мы не станем преследовать ее за Ла-Маншем.

– Я стану.

По выражению лица Анны он понял, что она говорит серьезно, и его это очень тронуло и немного позабавило. Даже мужчине далеко не всегда удается выступить в роли странствующего рыцаря.

– Спасибо, милая. Я помогу

тебе в этих поисках. Вместе мы можем заставить ее отправиться в ссылку в менее комфортное место.

– Может, туда, где холодно? Она терпеть не может холод. Возможно, в Гренландию. Или на остров Ньюфаундленд.

– В Кабелваг, в Норвегию.

Анна дважды моргнула.

– Это… очень специфично.

– Это чудесная рыбацкая деревушка, где у меня есть кое-какие вложения, и там живет человек, своего рода управляющий, который может следить за миссис Рейберн после ее прибытия.

– Значит, Норвегия. – Она снова кивнула, словно пытаясь себя в чем-то убедить. – Расскажи мне об этих своих вложениях, пока мы ждем врача.

– Что же касается…

– А вот что касается доктора… – Она опустила плечи и посмотрела на него со слегка недовольным и покровительственным видом. – Вы ведь послали за доктором, не так ли?

– Всего лишь несколько порезов и синяков. Мне не требуется… – Он замолчал, когда она вдруг встала и подошла к звонку. – Что ты делаешь? Прекрати.

Анна снова позвонила.

– Ты заставил меня показаться врачу, когда я всего лишь немного постояла в воде. Так что теперь и тебе придется некоторое время терпеть его общество.

Несмотря на то что миссис Уэбстер и все члены семейства Хаверстонов предлагали свою помощь по уходу за пострадавшим, до приезда доктора Анна не отходила от Макса.

По правде говоря, она не знала, как ему помочь. Единственное, что ей удалось, – это уложить его на кушетку и поставить холодный компресс на распухший глаз.

Она смотрела на его разбитое лицо и, казалось, сама испытывала боль. Ей хотелось, чтобы от ее прикосновений тут же заживали все эти царапины и ссадины. Кроме того, ей хотелось вымолить у Макса прощение: конечно, не она натравила на него этих бандитов, но именно она была причиной их нападения.

Ее жизнь вошла в уютное русло, Анна почти забыла, что Колдуэлл не ее дом и что фамилия у нее не Хаверстон. Она стала меньше вспоминать о своем прошлом и больше задумываться о будущем, и при этом почти не беспокоилась о последствиях своих действий, как прошлых, так и настоящих.

Впрочем, она, безусловно, догадывалась, что придется заплатить определенную цену за уход из Андовер-Хауса и еще более высокую за вызов, который она бросила своей матери, отказавшись вернуться.

Сегодняшний день стал напоминанием о том, что почти всегда есть скрытая цена за выбор, который мы делаем. Могут пройти недели, месяцы, даже годы, когда эта цена станет явной, но в конце концов это обязательно произойдет. А ведь существуют и иные последствия, о которых человек предпочитает не думать, пока не становится слишком поздно.