"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Марта тихо слушала. Потом, взяв его за руку, она проговорила: "Поэтому ты поверил Еве — то, что она тебе о сыне говорила. Но ведь Хана…, может быть, она просто не в себе, и все".
— Там, в Брно, в соборе, она сказала "Найдешь". Я тогда подумал, что это о сыне. Теперь понятно, она Степана имела в виду. Вот и нашел, — Федор помолчал: "А сын? Это в Гарц надо ехать. Не буду, не буду этого делать, не хочу больше ту дрянь видеть — никогда".
— Я отвезу вас домой, — он все смотрел в окно, — и пойду к себе — собираться. За Ханой ведь присмотрят? — спросил он. "За моей, — мужчина вдруг ласково улыбнулся, — племянницей"
— Конечно, Джо тут, и Тео, и Жанна. Иосиф все им объяснил. Не волнуйся, — Марта прикусила губу. "А как же работа?"
— Я осенью вернусь, — Федор взял со спинки кресла свой сюртук. "Увижу брата, и вернусь. Школа сейчас все равно на каникулах, ты сама тут справишься. Аббат, думаю, тебя больше не обеспокоит, тем более, — мужчина усмехнулся, — он меня сейчас будет искать".
— Это семья, — подумала Марта. "Да, я бы тоже — так поступила".
— Все будет хорошо, — она перекрестила мужчину. В дверь поскреблись. Джо, робко, сказала: "Теодор, Хана очнулась. Вас зовет".
Он присел на постель и погладил ее по руке, рассматривая повязку на глазах: "Ты ничего не бойся, милая. Я твой дядя, меня зовут Теодор, я старший брат твоего отца. Сейчас я надену тебе медальон, и ты его увидишь".
Федор застегнул цепочку на нежной шейке. От нее пахло какими-то травами, она лежала — маленькая, бледные губки зашевелились: "Моя мамочка была очень красивая. Кто она была, дядя?"
— Не знаю, милая, — вздохнул Федор. "Вот привезу тебя папе — и все узнаем. Спеть тебе песенку? На русском, мы ведь с твоим папой из России. Она про котика".
Ханеле закивала. Найдя его руку, девочка положила в нее свою ладошку. "Хочу про котика, — она улыбнулась.
Марта остановилась за дверью спальни и замерла. "Это Майкл мне пел, в Лондоне, — поняла женщина. "На русском. Он сказал — ему отец эту песню поет". Она все слушала, прислонившись к двери, чувствуя, как в глазах закипают горячие слезы.
Ева взяла шкатулку с драгоценностями. Поставив ее на аккуратно уложенные платья и белье, она захлопнула защелку. Девушка положила руку на серебряный медальон, что висел у нее на шее. Покачнувшись, уцепившись за стол, она услышала голос отца:
— Не волнуйся, ангел мой. Маленькая в порядке, я ее видел. Господь услышал наши молитвы. Скоро обе части амулета встретятся, на Святой Земле, в Иерусалиме. Ты должна быть там, милая, рядом со мной. Я уже выезжаю.
— Папа, — улыбаясь, прошептала девушка. В квартире было прибрано. Она, оглядела спальню: "Нам понадобится Пьетро. Так будет легче, он сделает все, что я ему скажу. Потом папа его убьет, и мы с Теодором всегда будем вместе. Пьетро за мной куда угодно поедет, хоть в преисподнюю".
Она присела к столу и быстро написала: "Прости меня, Пьетро, но я больше не могу жить в грехе. Только на Святой Земле, в Иерусалиме, приняв постриг — я смогу раскаяться и вернуться на стезю праведности. Не ищи меня, и знай, что я всегда тебя любила. Твоя Ева".
Девушка вышла на площадь Сен-Сюльпис. Вдохнув теплый, вечерний воздух, она свернула на рю Гарансьер. Ломбард был еще открыт.
— Все это, — решительно сказала Ева, ставя шкатулку на прилавок.
Ювелир стал рыться в бриллиантовых кольцах, нитях жемчуга, золотых браслетах. Достав простой крестик, он рассмеялся: "Дешевка, мадам. На что он мне, возьмите, — он подвинул крестик к Еве.
Девушка вскинула каштановую бровь. Блеснув серыми глазами, Ева усмехнулась: "Он мне больше не понадобится, месье".
Потом она дошла быстрым шагом до конторы почтовых карет. Дождавшись своей очереди, Ева сказала: "Одно место в первом дилижансе до Лиона, будьте добры".
В книжной лавке приятно пахло свежей бумагой и типографской краской. Марта посадила Тедди в большое кресло и строго велела: "Не балуйся, милый!"
— Он у нас хороший мальчик, — хозяин, месье Реню, выйдя из-за прилавка, потрепал Тедди по пухлой щеке.
— Повязку сегодня снимают, — думала Марта, роясь в плетеной корзине с книгами, — и сегодня же они уезжают, карета на вечер заказана. В Лион, а оттуда — в Ливорно. Там трое взрослых мужчин, присмотрят и за Джо, и за Ханой. Но где, же аббат? Теодор говорит — в городе его не видел. Стучаться к ним в квартиру опасно, мало ли что.
— А где книга месье Корнеля? — озорно спросила Марта, разгибаясь. "Что-то я ее не вижу, месье Реню".
Хозяин расхохотался:
— Мадам де Лу, вчера только ее из типографии привезли, вчера же все и продал. Академия наук сейчас на каникулах, однако, осенью, как они вернутся — непременно ее обсуждать будут. Я вчера пролистал, — хозяин поднял бровь, — месье Корнель пишет, что не все животные и растения образовались одновременно, как Библия учит. Он считает, что окаменелости могут пролить свет на историю Земли.
— И очень правильно, — Марта вытащила из бархатного мешочка серебро. "Еще граф де Бюффон, в своей "Естественной истории" выдвинул тезис, что возраст нашей планеты — не менее семидесяти тысяч лет. Пришлите все это ко мне на квартиру, месье Реню, — улыбнулась она, оглядывая стопку книг и нот. "Всего хорошего".
— Увидимся, мадам, — лавочник поклонился ей вслед: "Вот же повезет кому-то, молоденькая вдовушка, красавица, с деньгами, да еще и умная. Эх, не в мои годы, и не при моей лысине".
Марта дошла до рю Мобийон, держа за руку Тедди. Она вспомнила быстрый шепот того человека, что столкнулся с ней в парке Тюильри: "Наш общий друг очень доволен".
— Щеки-то как горят, — сердито подумала женщина, поднимаясь по лестнице. "Конечно, жарко на улице".
— Ванну, — потребовал Тедди, подняв каштановую голову.
— Ванну и спать, — согласилась Марта, передавая его няне.
Она зашла в кабинет. Взглянув на свой портрет, присев к столу, Марта повертела в руках книгу. "Reflexions sur l'age de la Terre", — улыбнулась женщина. Открыв обложку, она прочла: "Моему другу Марте, с уважением и любовью".