"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Ставня заскрипела. Он, потянувшись, набросив на нее крючок, пробормотал: "Надо будет тут привести все в порядок, перед отъездом, и дом сдать".
— Но вы, же друг Дэниела, — тихо сказала женщина. "Как вы сможете, после такого…"
Меир пожал плечами. "Одно другого не касается. Вы и наши дети — это моя семья, а Дэниел, как был моим товарищем, так и останется".
— Но ведь если потом этот ребенок…,- Эстер сцепила пальцы, — захочет жениться на дочери Дэниела…, Или выйти замуж…
— Когда захочет, — рассмеялся Меир, — тогда и будем решать.
Она все сидела, не смотря на него, а потом тихо сказала: "Хорошо. Я обещаю, Меир".
— Спасибо за обед, — он поклонился. "Завтра в семь утра я за вами заеду, возьмите саквояж. Раз уж мы женимся, то и переночуем в Филадельфии".
Эстер открыла дверь в тихий, вечерний сад. Меир, подняв голову, улыбнулся: "Скворечник. Это мы с папой и Хаимом делали, мне восемь было, а Хаиму — десять. Вам понравится на Синт-Эстасиусе, Эстер, обещаю. У меня там сад большой, море всегда теплое и до синагоги — двести футов пешком, не то, что здесь. Спокойной ночи".
Он прикоснулся пальцами к мезузе. Эстер, проводив его взглядом, опустившись на ступеньки, закуталась в шаль. Она погладила свой плоский живот: "Вот так, милый. И мать у тебя будет, и отец. Разве же я могла подумать? Да и кто мог?"
Наверху, в листьях клена что-то зашуршало, запел дрозд. Эстер, подперев щеку рукой, сама не зная, почему — улыбнулась.
Филадельфия
В кабинете пахло пылью, старые книги стопками лежали вдоль стен.
— Переезжаем, — рав Гершом развел руками. "Купили участок, на Черри-стрит, с помощью мистера Соломона, и мистера Филипса. Даже мой друг Бенджамин Франклин прислал денег из Парижа, хоть он и не еврей. Однако он всегда нам сочувствовал. Через пару лет уже здание новое закончим, с Божьей помощью, будет не хуже, чем в Чарльстоне. На двести мест. Да вы садитесь, садитесь, — спохватился рав Гершом.
Эстер осторожно опустилась в большое, потертое бархатное кресло: "Господи, как неловко получилось. Кто же знал, что в карете меня так укачает. А как тогда на корабле будет? — она покраснела, исподтишка взглянув на Меира. Тот, улыбаясь, взял бокал вина, и, — Эстер заметила, — подмигнул ей.
— Я этого молодого человека еще с Нью-Йорка знаю, — усмехнулся Гершом, — видите, там британцы сейчас, так мы сюда перебрались. И вас помню, миссис Горовиц, как вы из Чарльстона к нам приехали. Как воспитанница ваша?
— Хорошо, — она невольно рассмеялась, — в Париж отправляется, с мистером Вулфом, а оттуда в Лондон, к дяде своему.
— Ну что ж, — раввин посмотрел на разложенные перед ним бумаги, — такое, конечно, редко кто сейчас делает, все больше вдов освобождают.
— Достойно, — он взглянул на Меира, — очень достойно, мистер Горовиц. Вы погуляйте пока, я ктубу напишу. Все будет очень скромно, разумеется. Раньше считалось, — раввин указал на книги, — что в таком случае и хупы никакой не нужно, достаточно просто вступить в супружеские отношения. Но потом все, же постановили — надо произносить семь благословений. Сейчас еще мистер Филипс подойдет, и ваш коллега, мистер Соломон, — они свидетелями будут. Думали, — на церемонии освобождения, а получилось — что на хупе.
Он задержал Эстер у двери. Наклонившись, раввин шепнул что- то ей на ухо. "Хорошо, — та кивнула головой. Выйдя во двор, она сказала Меиру: "Я быстро, это тут, по соседству".
Ее стан чуть покачивался при ходьбе, простое, темное шерстяное платье колыхалось вокруг тонких щиколоток. Меир, прислонившись к ограде синагоги, вспомнил ее побледневшее лицо: "Пусть…остановят карету, пожалуйста".
Женщина соскочила с подножки. Склонившись над канавой, Эстер махнула рукой: "Не надо…не выходите…"
— Как это не надо, — удивился Меир, принеся ей флягу с водой и салфетки. "Мы с вами вместе едем, вы себя плохо почувствовали, что же мне, — мужчина пожал плечами, — в карете сидеть? Вот так, — он придержал ее за плечи, — теперь подышите, выпейте воды и ложитесь. Я велю ему не гнать".
Уже в карете, устроившись на подушках, зардевшись, Эстер пробормотала: "Это не из-за дороги, простите меня, пожалуйста".
— Совершенно незачем извиняться, — Меир улыбнулся, — и вообще — не будем больше об этом. Сейчас я вам почитаю, потом вы поспите, а я — поработаю, — он развернул "Бостонскую газету".
Эстер так и заснула, слушая его мягкий, смешливый голос, подложив под щеку ладонь, глубоко, размеренно дыша.
— Бедная моя, — подумал Меир, провожая ее взглядом. "Ничего, больше она никогда не будет одна. Да и я тоже. Тогда, с Тео, это ведь тоже было — от одиночества. И у Эстер с Дэниелом. А теперь мы вместе, — он улыбнулся и, помахал рукой мужчинам, что шли к синагоге: "Вместе, и так будет всегда. Так что помогай ей, заботься, люби — и надейся, что и она тоже — когда-нибудь полюбит тебя. Вдруг Господь так решит".
— А что это ты тут стоишь? — Хаим Соломон пожал ему руку. "Или миссис Горовиц не приехала еще?"
— Моя невеста, — Меир поднял бровь, — сейчас вернется.
— Молодец, — мистер Филипс похлопал его по плечу, — так и надо. В старые времена косо смотрели на тех, кто на вдове своего брата не женился. На Карибы ее забираешь?
— Конечно, — пожал плечами Меир, — боюсь, я там просижу до того, как мирный договор заключат. Он звонко рассмеялся и услышал голос Соломона: "Ты бы разводное письмо тут оставил, Меир, как все наши солдаты и офицеры делают. Мало ли что, все-таки море".
— Мы же вместе плывем, — удивился юноша. "На Синт-Эстасиусе, мистер Соломон, найдется, кому засвидетельствовать, что я погиб, — Меир усмехнулся, — если такое случится".
— Все-таки море, — повторил Соломон. Раввин вышел на крыльцо синагоги и крикнул: "Мистер Соломон, мистер Филипс, чашечку кофе перед хупой?"
Эстер стояла под наброшенным на их головы талитом и вспоминала маленькую, обшитую деревом микву. "Когда за Хаима замуж выходила, — подумала она, — то я в реку окуналась, на рассвете. Одна совсем. А тут — жена раввина за мной присмотрела. Хорошая она, только все время ахала — мол, я худая. Как не похудеть, когда даже сейчас — опять тошнит".