"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Все равно, — Поль занес в камеру деревянное ведро с водой и старую швабру, — у вас это, — он указал на конторку, — заберут. Комендант запретил вам передавать на волю рукописи, сами слышали.
Узник рассмеялся. Подвинув к себе поднос, он брезгливо поболтал грубой ложкой в каше. "Поль, — он поднял голубые глаза, — а что комендант делает с моими сочинениями? Я тут уже пару книг успел написать".
— Использует на растопку для камина, — ядовито ответил тюремщик, скребя шваброй по полу. "Доедайте, ваше превосходительство, и я вам отдам почту".
— Почту, — маркиз де Сад погладил элегантную бородку, — неужели мне еще кто-то пишет, Поль? Я уж думал — обо мне все забыли. А что, — он медленно, изящно ел, — мои письма вы тоже просматриваете?
— Разумеется, — Поль сильными руками выжал тряпку, — по распоряжению его величества короля Людовика. Впрочем, — он остановился у двери, — мы не можем отказывать вам в тех правах, которыми пользуются другие заключенные…
— Однако, — прервал его маркиз, вытирая губы холщовой салфеткой, — мне уже два года, как запретили гулять, даже во дворе замка.
— Даже, — передразнил его Поль. "Это за побег наказание было, господин маркиз. Подайте прошение господину коменданту, может быть, он пересмотрит свое указание. К тому же, вам разрешены посетители, не моя вина, — ехидно добавил тюремщик, забирая поднос, кладя на конторку маленький, сиреневый конверт, — что вас никто не хочет видеть".
Де Сад повертел в руках вскрытое письмо, глядя на широкую спину тюремщика:
— Вам, Поль, нравится бить вашу жену, правда ведь? Я видел ссадины у вас на костяшках пальцев и царапины на шее. Сначала вы ее бьете, потом насилуете, она сопротивляется. Вы вдыхаете запах крови и разъяряетесь еще сильнее. Мой вам совет, Поль — заведите для нее плеть.
Дверь с грохотом захлопнулась. Де Сад звонко рассмеялся.
Письмо было написано на тонкой, дорогой бумаге, летящим, красивым почерком. Маркиз раздул ноздри. Вдохнув запах лаванды, он стал читать.
— Ваше превосходительство! Слухи о вашем заточении дошли и до моего уединенного уголка Европы. Выражаю вам свои соболезнования, и надеюсь, что вскоре справедливость будет восстановлена.
Если вам разрешено принимать посетителей, я бы принес вам кое-какие свои сочинения, для того, чтобы получить ваше просвещенное мнение о моих скромных талантах.
В частности, ваше превосходительство, если вы следите за новостями, вы могли видеть мое творение два года назад, на страницах газеты Kj?benhavnske Danske Post-Tidender, что издается в Дании. Остаюсь вашим преданным слугой и почитателем, русский дворянин Волков.
Мой адрес — ящик 41. Главный почтамт города Парижа.
Де Сад повертел в руках письмо. Задумчиво повторив: "Ящик 41", — он потянулся за пером. Маркиз несколько мгновений сидел, смотря на чистый лист бумаги, а потом начал покрывать его комбинациями цифр.
— Кровь, — наконец, пробормотал он. "Простой шифр. Два года назад, в Копенгагене". Он нахмурился: "Это же в La Gazette, было, той осенью, как меня поймали. Девушка с вырезанными глазами, насмерть забитая плетью".
Узник взял еще один листок и начал писать. Закончив, маркиз посыпал бумагу песком. Пройдясь по камере, взглянув на лоскуток глубокой лазури в окне, он прислушался.
— Листья шелестят, — ласково сказал де Сад. "Птицы улетают. Пора и мне за ними, на юг. Там меня никто не найдет".
Он вернулся за конторку и, усмехаясь, засучил рукава потрепанной рубашки.
— А сейчас, — де Сад очинил перо, — мы попросим коменданта восстановить для меня прогулки. Смиренно попросим, искренне. Потому что мы раскаялись. Мы хотим, например, причаститься, исповедоваться. В общем, что-нибудь мне, да разрешат. Об остальном позаботится этот Волков, — де Сад замер и опять вдохнул запах лаванды.
— С большим вкусом человек, — одобрительно сказал маркиз и окунул перо в оловянную чернильницу.
Библиотекарь спустился с деревянной стремянки. Прижимая к груди книгу, он заглянул в боковую каморку. Двое мужчин, — помладше и постарше, — сидели, обложившись раскрытыми тетрадями.
— Вот, — библиотекарь подошел к ним, — как вы и просили, тот экземпляр Корана, по которому работал сам Пти де ла Круа. С его пометками, — благоговейно добавил библиотекарь, осторожно кладя книгу на стол.
Мужчина помладше, — в сером сюртуке, — даже не поднял напудренной, русой головы. Он что-то писал, — медленно, то и дело, сверяясь со своими заметками. Тот, что постарше, одними губами сказал: "Спасибо". Библиотекарь, пятясь, вышел.
— Вот, — Дэниел стер пот со лба, — честное слово, месье Карстен, воевать — значительно проще. Он подвинул наставнику тетрадь.
— Проще, — пробормотал месье Нибур. Потянувшись за пером, профессор стал исправлять ошибки. Дэниел покраснел: "Глаза бы закрыть".
— Смотри и запоминай, — ворчливо велел его учитель. "Скажи спасибо, что я в Париж приехал, поработать в Королевской библиотеке, а так бы — сидел в Геттингене, преподавал бы, и мы с тобой — не встретились. Что воевать проще, я знаю. Я, когда в Йемене жил — тоже воевал, немного, правда. Я тогда был молодой дурак, считал, что саблю в руках легче держать, чем перо".
— Он был в Египте, на Аравийском полуострове, в Бомбее, в Персии, в Багдаде, в Константинополе, — зачарованно подумал Дэниел. "Господи, я по сравнению с ним — юнец совсем".
— Вот задание на следующий раз, — Нибур отдал ему тетрадь. "Текст, сегодняшний, переведи заново, — он упер карандаш в бумагу, — и упражнения сделай. Говоришь ты довольно бойко, а вот грамматикой надо как следует позаниматься. Султан Сиди Мохаммед — знаток Корана, арабской поэзии, просвещенный человек. Это тебе не на рынке торговаться, — Нибур коротко улыбнулся. "Коран возьми, посмотри на записи Пти де ла Круа, они тебе пригодятся".