"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
– Чтобы достичь наибольшего, - Макс, лениво, улыбнулся, - эффекта.
Он стоял, показывая на приколотые к стене чертежи.
Когда кузина прошептала: «Уходи!», Макс прикоснулся к цилиндру.
– Больше я здесь не появлюсь, - он завернул за угол Харли-стрит, - еще чего не хватало. Кузина Мирьям меня теперь долго не увидит.Навещу ее, как из России вернусь. И вообще,- Макс поморщился, - это было неосторожно. Надо держать себя в руках, перед операцией. Я не пан Крук, в конце концов, - Дермот О'Лири, приставленный следить за пансионом Федора Петровича, доносил,
Макс предполагал, что это российские резиденты в Лондоне, однако у него не было никакого желания вмешиваться во внешние дела империи.
– Хватит и того, - весело подумал он, объясняя участникам операции план закладывания бомб, - что я намереваюсь изменить судьбу России, раз и навсегда.
Белым бордо и фруктами, что предназначались для Мирьям, Волк поделился с членами ячейки. Они сидели на заброшенном дворе, развалившись на бревнах и ящиках, покуривая. Ласково светило заходящее солнце. Волк догрыз яблоко:
– Судя по всему, интересующие нас лица завтра должны вернуться в Лондон. Обитатели особняка Кроу, и его светлость, вместе с семьей. Первый этап операции назначается на сегодняшнюю ночь. Часовой механизм установим на шесть суток, чтобы взрыв раздался в пятницу вечером,- Волк посчитал на пальцах, - к тому времени мистер Кроу с женой приедет из Ньюкасла, и мы, - он поискал слово, - проведем второй этап работы. Господа Кроу, и его светлость, будут заняты поисками детей. В подвал никто не спустится. А если и спустятся, то ничего не найдут, - Волк, весело, рассмеялся.
Они сняли каменные плиты пола в коридоре. Над их головами был пол большой столовой особняка Кроу. Волк, сначала, хотел заложить бомбу под кабинетом Питера, но вспомнил твердые, зеленые глаза миссис де ла Марк, на портрете:
– Не хотелось бы, чтобы картина погибла, - пробормотал Макс, - я ее потом себе заберу. Все же семейная реликвия.
Бомбы, начиненные адским студнем, опустили в быстро вырытое углубление. Волк, орудуя заступом, вдохнул влажный аромат лондонской земли. Они работали при свечах. Макс завел часовой механизм: «Перед уходом все тщательно уберем». Стоя в коридоре, они прислушались. Тиканья заметно не было.
– Отлично, - улыбнулся Макс, - выходим, по одному, и садимся в экипаж. Я последний.
Он мягко закрыл парадную дверь, замок щелкнул. Волк поднял голову. На подъезде особняка, в свете луны, золотился раскинувший крылья ворон.
– Недолго тебе осталось, - хохотнул Макс, - скоро «К и К» потеряет хозяина.
Он сказал фениям, что с головы мисс Люси Кроу не должен упасть ни один волос, а с детьми его светлости пусть они что хотят, то и делают.
– Эти двое меня совершенно не интересуют, - сообщил Макс ирландцам, - их надо немного подержать в живых, чтобы разыграть комедию с выкупом. Их трупы найдут, а тело мисс Кроу, нет. Такое случается, - Волк развел руками.
Дермот увидел, что все зашли в особняк, и откинулся на спинку скамьи: «А теперь его светлость». Из Ливерпуля им сообщили,
– Домой они вернутся в гробах, - пообещал О’Лири.
Юноша сдвинул кепку на затылок, наслаждаясь теплым солнцем. Он собирался покинуть Ганновер-сквер, как только бронированная карета секретаря по делам Ирландии въедет на площадь. Волк запретил Дермоту попадаться на глаза охране его светлости.
Юджиния пошла наверх, укладывать Жанну спать перед обедом. Петя сказал крестнику:
– Я тебя к маме отведу, Ник, только посмотрю, где дядя Грегори.
Он оставил мальчика в передней, и заглянул в пустынную библиотеку. Петя быстро поднялся наверх. Спальня Грегори была закрыта. Под дверью своей комнаты он увидел записку: «Жду тебя в семь вечера, в Spaniards Inn, в Хэмпстеде. Надо поговорить». Петя знал этот паб, неподалеку от госпиталя, где работал Грегори. Когда он приезжал из Америки, на каникулы, они с братом часто там сидели.
– Что у него случилось, - недоуменно пробормотал Петя, - он в городе оставался, хотел позаниматься…, - Петя зашел в умывальную, и плеснул в лицо водой.
– Просто отведешь к ней Ника, - сказал он себе твердо, - отведешь, и встретишься с Грегори. Тетя Юджиния по дому занята, ей обед надо готовить…
Петя спустился вниз. Николас Фрэнсис, задрав каштановую голову, рассматривал старую карту Карибского моря, руки Ворона.
– В тропиках все изучено, - сообщил крестник, завидев Петю, - а бриг «Жанетта», что вышел из Сан-Франциско…
– Собирается пройти вдоль арктического побережья Сибири, - Петя надел мальчику твидовую кепку, и подогнал его:
– О «Жанетте» ты мне, милый, все уши прожужжал, в Мейденхеде. Бери книгу, и пойдем, ты зеваешь.
Ник подхватил томик Жюля Верна:
– Спать хочется, дядя Петр. Мы с Жанной сегодня утром набегались, на реке. Но мы с ней еще в Париж поедем, тетя Юджиния сказала. А потом в Мон-Сен-Мартен и Амстердам, - мальчик болтал что-то. Петя, ведя его на Харли-стрит, думал:
– Нельзя, нельзя…, Ты обещал себе, что больше никогда…, И мама, что она скажет, если узнает…, -Мирьям ждала их на пороге клиники. Она обняла сына:
– Беги, милый, умывайся, пей молоко, и в постель. К обеду я тебя разбужу.
Женщина была в изящном, темного шелка платье, черные волосы падали на плечи. Мальчик ускакал наверх, а она взглянула на Петю: «Я кофе варила». В гостиной легко, едва уловимо пахло цветами. Она наливала кофе в серебряную чашку, говорила, что Моше и Мария уехали в Кентербери, что в среду они с Юджинией и детьми отправляются в Париж. Петя незаметно, следил за ее высокой, небольшой грудью.
Мирьям знала, что он приведет ребенка домой. Юджинии надо было готовить. Проводив Марию, она помылась и надела кружевное, парижское белье.