"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
У себя в палатке он зевнул, и вытянулся на подушках.
— Приеду осенью домой, — подумал он, — Марфу буду выпускать из постели только девчонок покормить. Дня три, а то и четыре проваляемся. Надо будет в Париже еще вина хорошего взять, ящика три, все дешевле, чем у нас. И это ноябрь будет, пусть устриц привезут, мистрис Доусон на лед их положит. А потом на охоту съездим, давно я на оленей не ходил.
Ну, это, конечно, если меня в Нижних Землях не убьют».
Он заснул, улыбаясь, и видел во сне Марфу с детьми.
— И да пребудет с нами благословение Господне, — надрываясь, закричал папский нунций.
Наемники, которых рано утром разбудили для проповеди, хмуро зевали. Сзади уже кто-то играл в кости на расстеленном плаще, несколько человек с ожесточением чесались.
— Аминь, — громко сказал Петя и, перекрестившись, искоса взглянул на Бонкомпаньи. Красивое лицо сына понтифика было хмурым, чуть подергивался уголок губ.
— Мне надо в Рим, — внезапно, тихо, сказал он, наклонившись к Пете. «Присмотрите, чтобы тут все было в порядке».
— Конечно, синьор Джакомо, — кивнул Корвино и, только когда Бонкомпаньи, расталкивая наемников, прошел к своему шатру, Петя позволил себе улыбнуться — мимолетно, тонко.
— С Божьей помощью мы искореним протестантскую заразу не только в Ирландии, но и во всей Европе! — продолжил отец Сандерс.
— Ты протестантов-то не трогай, — посоветовал чей-то сочный голос из толпы. «Моя покойная матушка, храни Господь душу ее, лютеранка была, так что же, ты бы и ее на костер отправил, а?».
— Все еретики должны быть уничтожены! — заорал Сандерс.
— То еретики, — раздался еще чей-то голос, с немецким акцентом, — а то родные люди. У меня сестра замужем за лютеранином — дай тебе волю, ты и племянников моих огню предашь? Да ну вас, — давешний мощный солдат внезапно вышел вперед.
— Иоганн, да не лезь ты на рожон, — посоветовал ему кто-то.
— А я просто попов не терплю, — Иоганн сплюнул под ноги нунцию. «Я католиком родился, им умру, но этот же, — он кивнул на Сандерса, — если руки ему развязать, все вокруг кровью зальет.
— Вон, — Иоганн показал на рейд, — там корабли португальского короля стоят, они в крестовый поход идут, против неверных. Гроб Господень все достойней освобождать, чем умирать за какого-то, — он выругался, — короля Ирландии. Кто куда, а я к ним! — наемник повернулся и, молча, ушел в сторону порта.
— Остановитесь! — завизжал Сандерс, но было поздно — за Иоганном последовала тонкая струйка людей.
— Синьор Корвино, ну сделайте что-нибудь! — повернулся к нему нунций. «Заплатите им!»
— Чем, святой отец? — Петя развел руками. «Какие мне деньги отпустили в Риме, — я все раздал, как и велено было. Вот моя расписка, с печатью, вот ведомость — он протянул Сандерсу связку бумаг, — а более у меня денег нет.
— Но вы, же можете, — Сандерс чуть не плакал, — нас ссудить? Мы вернем…
— Я на вас и так бесплатно работаю, святой отец, — злым шепотом сказал Петя, — а вкладывать деньги в сомнительные предприятия я не намерен. Тем более, что у меня сейчас все в обороте».
— Мы вам вернем землей! — пообещал Сандерс. «Имение в Ирландии…»
— Лучше одна птица в руках, чем две — в небе, — пожал плечами Петя и ушел в свой шатер.
— Десять золотых флоринов — сейчас, пятьдесят — в месяц, и процент с добычи! — раздался снаружи голос одного из капитанов португальского войска.
— А с бабами там как? — поинтересовались у него.
— Да уж получше, чем в этой вшивой Ирландии, — ответил португалец. «Мавританки там красивые, горячие, пальчики оближете!»
— Записывай нас! — велел ему кто-то из наемников Бонкомпаньи.
— Как хорошо, что ты приехал, — нежно сказала Констанца, сидя за ужином напротив мужа.
«Приятно, что ты обо мне думаешь». Она потянулась к серебряному блюду. «Его Святейшество прислал нам свежей земляники, хочешь? Так мило с его стороны».
— У меня с ним аудиенция завтра с утра, — спокойно сказал Джакомо, — я его поблагодарю». Он положил в рот ягоду: «Очень ароматные, сразу видно — прямо с гор».
— Тогда, если ты позволишь, я навещу кузину Бьянку, та, что сломала ногу, упав с лошади, помнишь? — Констанца чуть вздохнула. «Она все еще лежит, бедняжечка».
— Ну конечно, — улыбнулся Бонкомпаньи, — передавай ей пожелания скорейшего выздоровления от меня. Отнеси ей ягод, — он кивнул на стол, — пусть порадуется.
— Ты такой добрый! — восхищенно сказала Констанца и добавила, понизив голос: «Пойду в опочивальню, приходи побыстрее, хорошо?»
— Конечно, любовь моя, — так же тихо ответил ей муж. «Я сейчас поднимусь».
— Сколько осталось? — Петя взглянул на Сандерса, и ему даже стало жалко папского нунция — такое растерянное лицо было у священника.
— Едва ли сотня, — вздохнул тот, глядя на полупустой лагерь.
— Н-да, — ворчливо отозвался Корвино, — знал бы я, что к чему, — не выдавал бы этой швали деньги.
— И откуда у него золото? — вдруг спросил Сандерс, глядя на португальские корабли. «Филипп же отказался его финансировать, сказал, что его племянник идет на верную гибель. Вместо этого испанский король помог нам, а видите, что получилось…, - священник обвел рукой тихие ряды палаток.
— Ну, ничего, — бодро сказал Петя, — сейчас приедет сэр Томас, солдаты его любят, пойдут за ним куда угодно. И с меньшим количеством людей воевали. Ничего, святой отец.
— Синьор Корвино, а вы же, как я слышал, англичанин? — Сандерс вдруг перешел на английский.
— Я очень, давно не был в Лондоне, лет десять, — спокойно ответил Петя. «Сами знаете, католиков там не очень привечают».
— А вы бы не хотели вернуться? — зорко глянул на него папский нунций. «Нам нужны в Англии надежные агенты».