"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Хосе покачал головой. «Вы же сами говорите, Тео сан, у вас мушки перед глазами — не надо рисковать, и напрягаться. Давайте мы вам Масато-сан, ну, мистера Майкла, позовем — он с вами побудет, ладно?».
Тео только кивнула головой.
— Надо, чтобы с ней кто-нибудь ночевал, по очереди — сказал Хосе старшей акушерке, когда они вышли в коридор. «Вы и мисс Мирьям».
— Можно просто Мирьям, — тихо сказала девушка, — мы же с вами почти родственники.
Хосе почувствовал, что улыбается и заставил себя, серьезно, продолжить: «Судороги могут
— Я тоже, несколько раз, — миссис Стэнли дернула щекой. «Однажды, правда, удалось сделать операцию, но ребенок все равно не выжил — был очень слаб».
— А что будет, если начнутся судороги? — спросила Мирьям, глядя на них. «Они ведь могут пройти, правда?».
— Нет, — ответил Хосе. «Не пройдут, Мирьям». Он вздохнул и еще раз повторил: «Не пройдут».
Когда они уже спускались вниз, Хосе попросил: «А можно я рядом с вами буду за столом сидеть? Я ведь, — он улыбнулся, — конечно, знаю кое-что, ну, насчет еды, но ничего еще не делал, а надо начинать. Станете моим наставником».
Мирьям подергала передник, и, запинаясь, ответила: «Я буду очень рада. А после обеда мы с вами позанимаемся, и вы нам расскажете о восточных травах, обязательно. Питер же торгует с Индией, если миссис Стэнли даст ему список того, что ей нужно — его корабли все привезут».
— Конечно, — кивнул Хосе, и старшая женщина, задержав Мирьям перед входом в кухню, улыбнулась: «Что, по душе тебе доктор пришелся?»
Девушка только тяжело, глубоко вздохнула, и, посмотрев куда-то вдаль, пробормотала: «Да все это впустую, миссис Стэнли, он и не взглянет на меня».
— Ну, это как посмотреть, — загадочно сказала акушерка и охнула — Анита, что сбегала по лестнице вниз, поскользнулась на каменном полу и растянулась прямо у них ног.
— Не больно! — ловко вскочила девочка и помахала рукой мальчикам: «Я первая! Я первая!»
— Руки мыть, — строго велела Мирьям. «Давайте, я вас на двор отведу».
Миссис Стэнли проводила глазами стайку детей, что устремилась за девушкой и задумчиво сказала: «Посижу я сегодня вечером с миссис Мартой, поговорим — о том, о, сем».
— Вот, — сказал Дэниел, снимая через голову рубашку, — посмотри.
Хосе присвистнул: «Ты сядь, ты меня на две головы выше, вот сюда, в кресло. Руку сюда клади, — велел он, когда юноша послушно опустился. «Мускулы у тебя — хоть анатомию учи».
Он взглянул на шрам и поморщился: «Да, знатный тебе мясник попался. Хоть опиума дали?».
— Какой опиум! — рассмеялся Дэниел. «В Картахене дело было, в портовом кабаке, рома стакан налили, и палку между зубов всунули. К хирургу, мне, понятное дело, не с руки было отправляться, цирюльник пулю вынимал. Ну, и грязь занес, потом, как до корабля добрался, уже лихорадка началась. Пришлось швы снимать, и еще там резать. Еще и кость там какая-то разбита, тоже медленно срасталась».
— Да уж я вижу, — пробормотал Хосе. «Ну-ка, давай, — он протянул Дэниелу веревку с узлом на ней, — развяжи этой рукой.
Юноша поморщился, и, медленно орудуя длинными пальцами, стал развязывать. Хосе внимательно следя за его движениями, сказал: «Ты не торопись. Если больно, — отдохни, и потом — продолжай, — он потянулся за платком и, стерев пот со лба Дэниела, посмотрел на бледное лицо: «Молодец. У тебя очень хорошо получается».
Когда, наконец, узел был распутан, Дэниел тихо проговорил: «Я знаю, я занимаюсь — каждый день, еще на корабле начал. Это теперь навсегда, так?».
Хосе вымыл руки и, осматривая плечо, улыбнулся: «Будешь действовать пальцами, вот, как сейчас — восстановишься. Давай, я тебе нарисую, — он потянулся за бумагой и пером.
— Вот, — он указал на переплетение сухожилий, — тут у тебя все порвано. Когда так случается, то надо просто подождать, не торопиться — те, что остались нетронутыми, возьмут на себя работу утерянных. Так, что, — он кинул юноше рубашку, — все будет хорошо, тем более рука левая. Как тебя угораздило-то, по работе?
Дэниел жарко покраснел, и, медленно завязывая льняные тесемки у ворота, спросил:
«Хочешь рома? Вам ведь можно?».
Хосе внимательно посмотрел на юношу и тот улыбнулся: «Да не пью я, не пью. Я просто с тобой посоветоваться хотел».
Дэниел достал серебряную, с золотой насечкой флягу, и, налив чуть-чуть себе, заметил:
«Это с того галеона, что мы на Азорских островах взяли, ну, я за обедом рассказывал».
Хосе отпил и посоветовал: «Ты не тяни, дорогой мой Дайчи-сан, говори прямо».
Юноша посмотрел на яркое, осеннее небо, и, вздохнув, начал.
Выслушав его, Хосе повертел в руках флягу: «И что, ты после той ночи к ней не возвращался?»
— Вернулся, конечно, — удивился Дэниел. «Как пулю вынули, сразу и вернулся. Там все закрыто было, у них, я даже стучать не решился — не хотелось, знаешь, пулю еще и в лоб получать. А в городе я ее больше не видел. Скажи, а она может…, - Дэниел опять покраснел.
«Ну…»
— Может, конечно, — Хосе потянулся и потрепал юношу по волосам. Ну что я тебе могу сказать — езжай, забирай сестру, ищи свою Эухению».
— Она меня, может, и не простит, — мрачно отозвался Дэниел. «Я ведь обещал вернуться, и не вернулся».
— Ну, вот и вернись, — Хосе помолчал и, подойдя к окну, глядя на далекую, темную полоску леса, на распаханные поля фермеров, подумал: «А если ей сказать? Да ну, она меня вчера только увидела, да и потом — я ведь еще не еврей, и, неизвестно, когда им буду. Какая девушка согласится ждать так долго?»
Он повернулся, и ласково закончил: «Потому что, Дэниел, если она тебя любит — она ждет, поверь мне».
Марфа разлила вино и сказала: «Хорошо, что Джованни и Мияко-сан детей забирают в свою усадьбу, все меньше шума будет, Тео он сейчас ни к чему совсем. Марта тоже с ними поедет, поможет им обустроиться, а я уж по хозяйству буду тут, — она отпила вино и вздохнула: «Господи, только бы обошлось все».