Вельяминовы. За горизонт. Книга 4
Шрифт:
– Надо говорить правду, Иисус не заповедовал нам лгать. Я слишком много лгала, почти двадцать лет. Нельзя чернить имя покойного, он такого не заслужил… – Гертруда вспомнила брезгливое выражение его лица:
– Он не обнимал меня, не целовал. Он не хотел касаться нацистской твари… – женщина сглотнула:
– Я встретила британского офицера, капитана Самуила Авербаха, – до нее донесся испуганный вздох, слезы Гертруды закапали на половик, – он стал отцом Магдалены…
Женщина твердо
– Она не убьет мою семью. Пусть Магдалена знает, что у нее есть старший брат. Она вернется в Гамбург, найдет его… – Гертруда рассказала и о встрече с капитаном Холландом в Нюрнберге:
– Он допрашивал меня после освобождения Равенсбрюка. В Нюрнберге я работала, – Гертруда стиснула зубы, – в подпольном публичном доме, он стал моим клиентом… – сверху раздался издевательский голос:
– Свершилось божественное правосудие, учитывая твои занятия в Нойенгамме… – слезы застилали глаза. Гертруда справилась с собой:
– Ко мне приходил и высокопоставленный нацист, генерал Каммлер. Он приехал в Нюрнберг с чужими документами, но я его узнала и сообщила о нем союзникам… – она рассказала историю своего появления на севере:
– Меня с Магдаленой поместили в программу защиты свидетелей, у меня появились новые документы… – фонарик ударил ей по глазам:
– Но Холланд, то есть герцог Экзетер, навещал тебя и позже, Моллер… – она добавила:
– Скажи своему сыну правду. Признайся, кто его отец на самом деле… – Гертруда крикнула:
– Его отцом мог быть и герр Брунс! Я точно не уверена… – незнакомка фыркнула:
– Холланд тебя бросил и ты легла под первого попавшегося мужчину. Я… – она оборвала себя:
– Ты, Моллер, отменная сказочница, водившая за нос собственного мужа и детей. Но сейчас пришло время расплаты… – Гертруда услышала гневный голос Брунса:
– Прекратите! Война закончилась, это не имеет больше никакого значения. Оставьте в покое мою жену, что было, то прошло… – женщина презрительно отозвалась:
– Вы отсидели десять лет в концлагере, но защищаете бывшую эсэсовку. Вы просто тряпка, герр Брунс… – до Гертруды донесся отчаянный голос дочери:
– Мама, скажи, что это неправда, насчет капитана Авербаха… – она уткнула лицо в ладони:
– Правда, – приглушенно пробормотала Гертруда, – раньше я говорила обо все этом только на исповеди… – женщина поддела ножом веревку на ее запястьях:
– У нас тоже исповедальня, – она рассмеялась, – но настало время не слов, а действий… – вернув нож к шее Гертруды, она ногой придвинула к ней браунинг:
– Тебя учили стрелять, Моллер. Давай, не тяни. Либо муж, либо дети. И без фокусов, если ты хоть дернешься, я проткну тебе сонную артерию. Ты истечешь кровью, словно свинья и не увидишь, как серная кислота разъедает хорошенькое личико твоей дочки. Давай, – женщина кивнула, – я бы на твоем месте не колебалась… – Гертруда почти ничего не слышала:
– Он простил меня, как я могу… – пистолет трясся в ее руке, – но ему шестой десяток, а дети только начинают жить… – Иоганн жалобно вскрикнул. Магдалена заорала:
– Не надо, нет! Папа, милый…
Гертруда не потеряла точности в стрельбе. В Нойенгамме, на турнирах персонала, она всегда получала кубки за первые места. Пули размозжили лицо Брунса, кровь брызнула на стены гостиной. Труп завалился набок. Прошагав к нему, женщина перерезала веревки. Затолкав обрывки в карман дождевика, она выхватила пистолет у Гертруды. В прорезях маски блеснули темные глаза:
– Правильный выбор. Теперь еще один, Моллер, и все закончится.
Что-то острое ударило в щеку Иоганну, оцарапав мальчика:
– Это кости, – понял он, – осколки костей папиного черепа… – его лицо покрывала свежая кровь. В свете фонарика поблескивала беловатая масса, стекающая по изуродованному лицу отца. Магдалена зашлась хриплым криком. Иоганн не сводил взгляда с заплаканного лица матери:
– Она лгала нам, она служила в СС. Папа мог не быть моим отцом… – осколок лежал рядом с его связанными кистями, – мой отец британский офицер… Она сама не знает, кто мой отец. Она не моргнув глазом убила папу… – Магдалена рыдала, пытаясь вырваться из веревок:
– Мама, мамочка, не надо, пожалуйста. Не надо больше стрелять… – неизвестная женщина, не выпуская канистры с серной кислотой, размашисто хлестнула сестру по лицу:
– Заткнись, – скомандовала она, – не устраивай театр, актриса… – Иоганн был уверен, что незнакомка в черном плаще тоже служила в СС:
– Наверное, ее послали, чтобы отомстить маме за предательство… – пошевелив пальцами, он подхватил осколок, – надо перетереть веревки, добраться до пистолета… – Иоганн предполагал, что случится дальше:
– Она заставит маму выбрать между мной и Магдаленой. Я брошусь на нее, когда она передаст маме пистолет. Мама не станет в нас стрелять, она не сможет такого сделать…
Иоганн умел обращаться с оружием. Во Фленсбурге руководитель кружка, торговый капитан в отставке, водил мальчиков в тир. Кроме пневматических ружей, им выдавали и настоящие охотничьи винтовки. Иоганн славился среди парней точностью и аккуратностью в стрельбе:
– Надо было ее остановить, когда она появилась в спальне, – пожалел мальчик, – у меня под матрацем лежал нож… – нож Иоганн сделал сам и сам выточил для него рукоятку из оленьего рога: