Венец Венеры
Шрифт:
Лорик обязался дать непростое задание миланскому «паучку» Леонидусу, у которого была дурацкая привычка насвистывать песенки в то время, когда он карабкался по скалам.
На этот раз Леонид получил задание прокарабкаться к тому, кому он уже «щекотал пятки» - а Леонид на самом деле однажды уже прокрался в замок Миланца, и прошерстил кабинет этого ненормального тирана. При этом не удержался пройдоха - обнаружил самого герцога спящим прямо на рабочем месте, а невысыпавшийся по ночам, герцог обычно отсыпался среди бела дня. Атлант немного мешал ему, щекотал пятки, будил и снова таился в уголке потолка, откуда наблюдал за толстеньким, лопоухим «свиником», который спросонья что-то гундел о чертях и червях, перед тем как снова заснуть - вот ведь дурачок с совершенно бредовым распорядком дня.
Леонид прекрасно владел главным способом проникновения всех атлантских ниндзя - «тише крадешься - дальше будешь» - надев свой специальный маскировочный костюм, парень мог пробраться куда угодно. Просто занимало его путешествие много времени - расстояние в триста метров он мог преодолевать за пару часов осторожного подкрадывания. При этом нашему лазутчику было совершенно безразлично: день на дворе стоял или темная ночь, он с одинаковым упорством таился в любом случае, никогда не доверял тому, что видел и слышал, точнее - тому, кого не видел и не слышал. Все ребятишки «штирлиц-бонды» сначала не понимали всем известного высказывания легата Ринатуса: «Видишь суслика?
– Нет.
– И я не вижу. А он есть!» - и только когда они стали учиться маскировке и тонкостям интриги, все они поняли, что доверять ничему нельзя, если забрался в логово врага. Если ты не видишь наблюдателей, если ты не распознаешь подвоха, это не значит, что их нет - суслики есть везде, суслики есть всегда - и у стен есть уши и глаза. Всё не то, чем кажется, если ты связался с врагом - суслики кругом! Суслики были всем известны своей привычкой при опасности вставать на задние лапы и издавать свистящие звуки. И только малолетние лазутчики знали - что это просто демонстрация коварства и насмешки над простаками! Суслик на тропе войны молчит! Никогда не свистнет при опасности. Никогда не выдаст себя. Его не видно, его не слышно - а он есть. Выражение «Пока суслик на горе не свистнет» потому означало, что ты попал в полный попус, оказался в дураках - итютю ты незадачливый, и провалил ты важное задание - раскрыли тебя и поймали тебя, и прихватили за самые уши и вытащили на всеобщее порицание позорника. Суслики в Атлантиде не водились, потому что всем было известно - суслики вредные, они разносят всякие болезни, вроде чумы. И еще они грызут зернышки на полях - очень противные сволочи эти пушистики - настоящие двуличные мерзавцы, только притворяющиеся потешными и милыми малышами, а на самом деле очень гадкие, хоть и мелкие звери.
Леонид смог, он не спешил, он таился и крался тихим паучком, по стенам, потолку и думал о том, что венецианцы - сволочи и рабовладельцы, но не дураки, совсем не простаки! Догадались ведь, мерзавцы потолки украшать картинами - а это значило одно, они понимали, что и за потолком надо присматривать постоянно - лазутчик может и по нему прокрасться в покои нужные и устроить диверсию. А вот герцог был клиент - полный болван - скотина скотиной, прикончить такого гада просто тянуло всеми фибрами души, но нельзя! Потолки своих замков Филипп Мария Висконти картинами не украшал - он их на стенах развешивал, и за потолками своими не особо следили его люди. Леонидус знал толк в маскировке, и умел карабкаться по любым поверхностям. Задание у него было простое и даже скучное - никаких шуточек! Надо было просто слямзить у герцога пару перстней, желательно с камушками зеленоватого и сочного алого оттенков - для каких-то целей понадобились легату Алексу драгоценные камни герцога. Леонидус крался к посапывающему и попукивающему во сне толстячку и про себя напевал чудесную мелодию песни «Не думай о секундах свысока». Это была песня настоящего лазутчика, который знает цену каждому мгновению своей работы, каждому сантиметру, преодоленному на работе, каждому грамму, перенесенному на своих плечах и в своих кармашках на работе - нет мелочей, есть важнейших детальки и тонкости. И у атлантов не рвется! И рожа не треснет шоколад пожирать. В кабинете герцога лазутчик не задержался, сделал свои гадкие дела и оставил логово вредного и злобного рабовладельца. Оставил также и сюрприз соне, чтобы ему жизнь сладкой и спокойной не казалось - ишь ты, выдумал глупости - спать днями, и дурковать по ночам - как с детства себе график испортил, так и мается теперь всю жизнь глупостями и зловредностями.
Когда герцог проснулся, он сразу понял, что что-то не так. Он не мог найти себе места от странного беспокойства. Непонятно что не так было в этот день. С самого утра Филипп некий подвох чувствовал. Словно некто невидимый наблюдает за ним взглядом зорким, видит его насквозь и осуждает. А за что его осуждать? Не он такой - жизнь такая! Совсем нет покоя от вредных сволочей, никто его не любит и не понимает. Герцог хмурился и недовольно причмокивал губами - не так всё, всё не то - что-то неправильное у него дома. А это что ещё за подлог!
Филипп замер на месте. Он не мог поверить своим глазам! На столике рядом со шкатулкой, в которой он хранил свои любимые драгоценности, лежал лист пергамента. Но никакого пергамента он там не оставлял! Он вообще не мог пергамент оставить на этом столике - это столик для драгоценностей. У него порядок, у него есть столик для работы с книгами и пергаментами, и даже бумаги он там разбирает. Это подлог! Это враги! Это измена!
Герцог замер. И крик возмущения вдруг застыл в его горле. Стоп! Его крупный некрасивый нос понюхал воздух - ничем посторонним не пахло. Глаза пробежались по сторонам - ничего постороннего и вредоносного он не видел. Но ведь кто-то был здесь! Кто-то мог ему навредить, пока он спал. Он спал! А кто-то был рядом... но он жив. Это измена. Это предательство. Но он его раскроет. Филипп осторожно подошел к столу и увидел, что пергамент нес сообщение. И написано оно было крупными буквами, почерком аккуратным и понятным. Приятно было видеть такие способности, и читать такие послания всегда было приятно. Но это послание напоминало ядовитую змею. Она еще не укусила - но она ядовита, она опасна и не надо её трогать. И Филипп не стал трогать пергамент. Но глаза ведь не зря умному человеку даны. Он чуть прищурил глаза - так он лучше видел - и стал читать послание от неизвестного визитера:
«Приветствую тебя, герцог Филипп Мария Висконти, и да пребудет с тобой Сила, хотя тебе - гнусному ситху, не понять всех радостей Света и вечно ты будешь на Темной стороне лопухаться и трескать печеньки. Я, фра Карамаз Леонидус - добрый и светлый джедай, и я тебе только добра желаю. Потому забрал у тебя два перстня с камнями вредными и злобными! Ты совсем нюх потерял, свиник горбоносый? Ты же родился под знаком Девы, вот тебе жемчужинка. Я её рядом со шкатулкой оставлю взамен взятых перстней с изумрудом и рубином. А изумруды и рубины ты не носи, бриллианты носи - лучшие друзья девушек, это бриллианты, и жемчуг носи. Изумруд тебе читать мысли не поможет, потому что ты его неправильно носишь! Изумрудные камушки надо вставлять в серьги и носить тебе, лопоухому дурачку, их надо незаметно, тогда ты услышишь ложь в словах тех, кто хочет тебя обмануть. А рубин тебе и вовсе нельзя носить - ты человек гневливый и вздорный, такие качества, как сила льва, бесстрашие орла и мудрость змеи тебе рубин не поможет приобрести. У злых и гневливых людей рубин только усиливает их нехорошие качества. Хотя да, от яда рубин предупреждает, но вреда от него больше - он сам тебя травит каждый день. Кто-то тебе недоброе посоветовал. Ты ведь умный и честный сам с собой человек. Ты сядь и подумай хорошо - и ты поймешь, что гнев и злоба у тебя какие-то дурные, внезапные и вздорные случаются. А так ты человек во всем славный, умный, мудрый и чудесный. Не надо тебе рубины носить! Всякими мерзавцами управлять никакого зла не хватает - но своим злом надо уметь управлять! А ты ситх непутевый! Нет, совсем не те печеньки кушал ты в детстве, ты неправильные печеньки кушал. А еще и рубины носишь на руках - а ведь знаешь, про их опасные свойства. Не воображай пустого, не притворяйся легким. Ты не пустой, а очень даже полненький поросенок, и не легкий, а пузико отъел солидное. Будь при этом здоров, со всем уважением к тебе, оставляю тебя и не тревожу более твой сон. Фра Карамаз Леонидус»
И герцог весь трясся от возмущения, пока читал послание. Потому что все, что там было написано, он знал и понимал, и ведь было ему все это известно, и правильно все там было написано. Но вот ведь непонятная измена - все ты знаешь, все ты понимаешь, но почему ты не можешь все правильно и хорошо для себя устроить? Почему иногда требуется вмешательство всяких мерзавцев как такие вот «братья Карамаз»? «Фра» - это от значит «брат» - брат Леонидус Карамаз... герцог не знал такого, не слышал такого имени, но точно знал, откуда ветер дует - это братство тайных лазутчиков Папы римского, у которого есть свои глаза и уши во всем мире. Даже у себя в замке он еще не всех лазутчиков вытравил и выловил. «Ничего, мерзавцы, вы у меня еще попадетесь, вы у меня еще помучаетесь!» - герцог осторожно покатал пухлым пальцем жемчужину, оставленную ему в обмен на похищенные перстни. Жемчужина была крупной, красивой, сочной матовым цветом и все больше и больше нравилась Филиппу. Странно - а он не очень жаловал жемчуг. Бриллианты - он ценил. И знал их полезную и приятную пользу для своего знака. А вот жемчуг ему был не мил, есть что-то недоброе в жемчуге - морской он, а для человека непривычного к морю не надо связываться со всем этим вовсе! Хотя... с другой стороны... и вдруг Филипп понял, что он очень кушать хочет. Жратеньки ему хотелось, и он поспешил позвонить в колокольчик, призывая верного слугу, который в тот же миг поспешил к хозяину с подносом, на котором были самые приятные вкусу герцога кушанья. И были там устрицы! Кто имеет дело с ядами, тот всегда опасается отравления. Всем известны продукты, которые трудно отравить. Устриц кушают живыми! Они не отравленные - они безопасны. Герцог капнул на прозрачное тельце моллюска капельку уксуса из специального серебряного фиала, полюбовался, как устрица корчится от возмущения, и с удовольствием приступил к трапезе.
Особенную прелесть его приему пищи добавляли мысли: неспешные, правильные и складывались они в понятные и, несомненно, верные выводы. Агенты Папы подкупом обеспечили себе путь в его покои. Надо пытать! Устрицы! Они морские - но они полезны и вкусны. Он всем известен как знаток, он в устрицах знал толк, в разный день разных устриц кушать будет человек понимающий толк в знаках звезд. Устриц с западного моря не надо путать с устрицами с восточного побережья - во всем надо понимать значение и разницу. И жемчуг - тоже можно с выгодой приспособить к своей жизни. Филипп нахмурил брови - какой насмешник этот папский лазутчик, совсем не уважает благородного господина. Кто ему дал право потешаться над полнотой герцога и над его внешним видом - точно люди Папы постарались, среди них все, кто на мелких и гадких должностях - простолюдины низкие и гнусные мерзавцы, с нехорошими помыслами и вечными насмешками. Он еще узнает, кто придумал и распустил по Италии гадкую песенку: «Наш герцог славный поросенок» - это мерзкие венецианцы мутят воду, или флорентийцы. Скорей всего - флорентийцы. Венецианцы грубые торгаши и подлецы, они просто ругаются и обзываются нехорошо, это флорентийцы потешаются тонко и замысловато. Он им всем задаст! Никакой он не поросенок и не этот самый... «ситх». Очень странное слово. Герцог еще более нахмурил брови - это восточное слово, это венецианский след, это они с востоком дела издревле имеют и набрались византийского коварства и двуличности. «Ситх» - звучит как мерзко, как змея кашляет и сипит. Мерзкое какое слово. Темная сторона чего? На какой-такой он темной стороне? Непонятно. Герцог кушал, и насыщал и тело и разум свои - достаточно доставил ему замысловатых загадок тайный визит.
Долго и часто потом Филипп перечитывал пергамент, и многое узнали его лазутчики и о братьях Карамаз, которые вели дела с португальцами, и о том, что Папа отправлял к нему лазутчиков. Выловили люди герцога четверых мерзавцев, которые во всем признались перед смертью. Но никто не сознался в том, что именно он причастен к происшествию с пергаментом. Затаил обиду Висконти. На всех затаил - война обещала быть кровавой. Предал его Карманьола? Ничего - у герцога есть замена этому неблагодарному!
***
А в это время Лешка в компании со своими порученцами уже шастал по улицам Милана. Город его ничем не впечатлил, мелкий городок, с Парижем не сравнишь, хотя своя особенная красота была - архитектура итальянская с древних времен имела свой стиль. Никакие влияния с севера не могли вмешиваться в южные стили. На севере холодно - там вообще иная структура архитектурных прибамбасов. На юге сочетание легкости, надежности и красоты ухитрялись мастерить зодчие. На севере иное требовалось. Но Зубриков был не фанат культуры архитектурной, поэтому просто уважительно кивал на особо толковые и заметные детали некоторых зданий, без особого пиетета проходя мимо. Они шли устроить ловушку на парочку из Флоренции - и приехавших, чтобы предложить свои услуги в качестве архитекторов и золотых дел мастеров Донателло и Брунеллески ждал совсем не тот прием, к которому они привыкли, и на который они рассчитывали.