Венера
Шрифт:
— Пожалуй, — согласился Николас, шутливо дотрагиваясь до кончика ее носа. Этим жестом, ставшим к тому времени уже привычным, он выражал свою глубочайшую симпатию к Полли. Затем, возвращаясь на прежнее место, он произнес: — Мне известно, что ты ушла сегодня из дома без разрешения.
Полли смутилась.
— Значит, она все-таки сказала вам об этом!
— Да, это так.
Николас разжег трубку и, сощурившись, смотрел на девушку сквозь легкое облако дыма. Список проступков Полли, который вела вконец разозленная
— Может, ты сочтешь возможным поведать мне, что побудило тебя отлучиться без спросу? — поинтересовался Николас.
Услышав высказанный в подчеркнуто вежливой форме вопрос, Полли улыбнулась.
— Если бы я стала просить разрешения уйти, то так и не получила бы его, — объяснила она. — Поэтому ко всем моим старым грехам пришлось добавить еще один, выразившийся в непослушании.
— Вот именно, — сухо проговорил Николас. — Однако где же ты была? Расскажи. — И, помолчав немного, добавил: — Если это, конечно, не тайна.
— Нет, это не тайна, — ответила девушка и слегка покраснела, — Я очень хотела побывать на Друри-лейн и увидеть королевский театр, и, может быть, даже… — Она запнулась и, вздохнув, продолжила: — Я надеялась, что встречу там господина Киллигрэ и он заметит меня…
— Короче говоря, ты решила все взять в свои руки. То, что с твоего же согласия было возложено на меня. — Голос лорда Кинкейда звучал очень строго. Необходимо было в корне пресечь проявления подобной самостоятельности. — Не объяснишь ли мне, чем заслужил я твое недоверие? Разве я не выполняю то, что обещал? Позволь мне заметить, что не я, а ты нарушаешь нашу договоренность.
Из глаз девушки выкатились две большие слезы и упали на раскрытую страницу.
— Довольно! — прикрикнул на нее Николас. — Ты не убедишь меня, что это подлинные слезы! Не забывай, я уже и так по горло сыт всеми твоими фокусами!
— И все же умение вовремя заплакать — вещь небесполезная, — изрекла Полли, вытирая лицо тыльной стороной ладони.
— Ну в этом-то я как раз и не сомневаюсь! — заверил девушку Николас и посмотрел на нее с любопытством. — Скажи, а как тебе удается вызвать слезы?
— Я стараюсь думать о чем-нибудь грустном, — не моргнув глазом ответила Полли. И тут же заявила решительно: — А зря вы меня ругали, ведь театр все равно был закрыт, и я там никого и не увидела. — Затем после короткой паузы девушка пожаловалась: — В общем, кончилось все тем, что я чуть было не померла с голоду.
— И как же могло произойти такое?
— Меня попросту оставили без ужина и без завтрака, — произнесла сердито Полли. — Вы тоже не совсем выполняете свои обещания, сэр. Вы уверяли меня, что леди Маргарет не будет вершить надо мной правосудие, однако мой желудок говорит мне о другом!
— Почему же ты сразу не сказала мне об этом?
— Если бы я рассказала вам о наказании, коему подвергли меня, то мне пришлось бы поведать и о своем проступке, — честно призналась она. — Не узнай вы о моей провинности от леди Маргарет, я бы так и скрыла все от вас.
— Что ж, весьма разумно, — улыбнулся Николас.
Знакомая картина! Сначала Полли выводит его из терпения непослушанием и горестными сетованиями на несчастную жизнь, а потом обезоруживает своим очарованием.
— В чем же дело? Если ты хочешь есть, пойди на кухню и принеси сюда еду.
— Чтобы мне приписали потом и воровство в дополнение ко всем остальным провинностям? — возразила Полли, но все-таки встала. И уже у двери произнесла задумчиво, взглянув с надеждой на лорда Кинкейда: — За такой проступок леди Маргарет наверняка выгонит меня из дома. И тогда… вы будете вынуждены подыскать для меня другое жилье!
— Согласен. Думаю, долговая тюрьма Ньюгейт вполне подойдет для тебя, — пошутил Николас. — И ты закончишь свою жизнь там, где и начала ее!
Признав с достоинством свое поражение, Полли великодушно пропустила мимо ушей едкое замечание лорда. Глаза ее светились озорным блеском.
— Ну, что же ты не идешь? Или аппетит пропал?
Не раздумывая больше, девушка открыла дверь и вышла.
Улыбнувшись ей вслед, Николас подошел к камину, чтобы подбросить дров. «Да, Полли вполне уже созрела для того, чтобы быть представленной господину Киллигрэ», — признал он. И в самом деле, все несообразности в поведении девушки были постепенно сглажены, чему в немалой степени помогли и присущая ей исключительная наблюдательность, и врожденная способность к подражанию.
Лорд Кинкейд говорил Де Винтеру, что постарается расположить свою подопечную к себе, и это как будто ему удалось. Но готова ли она к другим, более тонким узам? К доверительной дружбе, которую он хотел бы предложить ей? Николас должен быть уверен, что, когда он сделает ее своей возлюбленной, она не воспримет их связь как некую сделку. И занятия с Полли, отнимавшие у него немало времени, и занудное разбирательство нескончаемых жалоб леди Маргарет отвлекали его от деликатной задачи пробуждения страсти к себе в юном сердце девушки. Так почему бы не приступить к этому прямо сейчас?
Дверь тихонько отворилась, и в комнату вошла Полли. В тарелке, которую она держала в руке, лежали хлеб, сыр и большой кусок пирога.
— На кухне никого не было, и я смогла взять все, что хотела, — сказала девушка. Потом, усевшись на пол у камина, разломила ломоть хлеба и засмеялась. — На ужин сегодня была жирная баранина с похлебкой. — Она смешно сморщила нос. — Однако у меня ничуть не хуже!
Николас удивленно поглядывал на тарелку. Судя по тому, что там находилось, девушка и впрямь умирала с голоду.