Венгры
Шрифт:
— Стой! — крикнул кто-то прямо над ухом. Гуркевич вздрогнул и застыл. В дверях стоял тот самый подхорунжий со шрамом на щеке. В руке его был пистолет. Следом появились повстанцы в комбинезонах.
— Добрый день, — ухмыльнулся подхорунжий. — Мы знакомы. Изволили вернуться?
— Вернулся, — ответил Гуркевич.
— И немцы вас любезно пропустили? — спросил сладким голосом подхорунжий. — За красивые глаза?
— Вовсе не за красивые глаза, — печально вздохнул Гуркевич. — Опустите пушку, меня уже тошнит. Каждый пушкой
— Похоже, вам не нравится дурацкая стрельба, — вежливо заметил подхорунжий, не опуская пистолета. — И чем мы вам можем служить?
— Я иду к коменданту Мокотова. С важным донесением.
Подхорунжий прыснул.
— Мы вас отведем, — пообещал он любезно и внезапно, повернувшись к товарищам, распорядился: — Ребята, отведите его в жандармерию!
Двое подбежали к Гуркевичу.
— Стоит ли? — заметил кто-то. — Сразу видно, что шпион. Грохнем его на месте.
— Вы рехнулись! — заорал Гуркевич. — Полковник меня ждет! Это вопрос жизни и смерти!
Подхорунжий взглянул на него с иронией.
— Ты прогулялся к немцам, чтобы заявить о капитуляции, да? Подожди, с тобой теперь жандармы побеседуют!
Было уже часов десять вечера, когда дверь подвала раскрылась. Гуркевич вскочил с чурбана, с трудом выпрямляя затекшие ноги.
— Теперь вам расхочется заниматься чепухой! — брякнул он. — Еще руки будете целовать герою.
Охранник с пистолетом скользнул по нему сонным взглядом.
— Заткнись, шпион, — бесстрастно бросил он и подтолкнул Гуркевича стволом. Тот смачно сплюнул на пол.
Они поднялись на второй этаж. Окна были залеплены черной бумагой. Вдалеке пальнула пушка крупного калибра. Охранник впихнул Гуркевича в просторную комнату, освещенную стоявшей на столе мощной лампой. Вместо ковра перед письменным столом расстелили гитлеровский флаг; прямо на свастику поставили стул. Свет лампы падал на белый стеклянный шкафчик, заполненный вещами, назначение которых до Гуркевича дошло не сразу. Были там разнообразные кнуты и плети, резиновые и металлические палки, клещи, щипцы и унизанные иглами шары на рукоятках. За столом, наполовину скрытый тенью, сидел человек в голубой полурасстегнутой рубашке, с заткнутым за пояс пистолетом. Он изучал кеннкарту [25] Гуркевича.
25
Введенное оккупационными властями удостоверение личности.
— Садитесь, — распорядился он и направил свет лампы прямо в лицо Гуркевичу. Тот скривился, прищурил глаза и сел на стул, поставив ноги на концы огромной свастики.
— Только лампы мне не хватало! — буркнул он. — Кончайте эту идиотскую игру! У меня крайне важное дело к полковнику. От этого судьба восстания зависит, понимаете?
— Отвечайте на вопросы, — резко ответил тот. — Что вы делали на Мокотове до сегодняшнего побега?
— Ничего. Сидел в подвале.
— Где?
Гуркевич слегка смутился.
— Ну… в госпитале эльжбетанок.
— С кем?
— С шлюхой одной! — взвизгнул Гуркевич.
— Фамилия?
— Не знаю! Они что, представляются? Говорю вам…
— Куда вы направились сегодня утром, после того как покинули Садыбу?
Гуркевич схватился за голову.
— Боже… Я пошел к жене, в Залесье! Пилсудского, шесть.
— Вы сказали подхорунжему, что бежите от восстания. Почему вы в тот же день вернулись?
— Чтобы увидеться с полковником!
— И немцы вас пропустили?
— За пять золотых рублей! Сунул в лапу…
— Дали пять рублей? Свои кровные? Чтобы увидеться с полковником? А по какому делу?
— По крайне важному! Ему и скажу, не вам! Впрочем… он знает сам.
— Все ваши байки не стоят и ломаного гроша, — заявил решительно тот. — Врете от начала до конца. Но мы заставим вас сказать нам правду.
Гуркевич невольно взглянул на шкафчик. Человек за столом усмехнулся.
— Это мы одолжили у гестапо. Многие тут хотят встретиться с комендантом Мокотова. Что вы делали во время оккупации?
— Торговал.
— Чем?
— Чем придется. Золотом, досками и часовыми стрелками. А чем кормились вы? Физическим трудом?
Сидевший за столом спрятал руки от света. Помолчал.
— Кто на Мокотове может за вас поручиться?
— Ваш полковник, черт возьми! Хватит валять дурака! Сообщите ему: пришел Гуркевич от венгров.
— От венгров? — изумился тот. — А что у вас общего с венграми?
— Жена! — заорал Гуркевич. — Вековая дружба и общая, за чешский счет, граница! Отцепитесь, ради бога, а то я схвачу этот гестаповский шарик…
Сидевший за столом надавил на звонок. Появился заспанный охранник.
— Увести!
Гуркевич вернулся в подвал. Уселся на чурбан, спрятал лицо в ладони, судорожно стиснул кулаки, вскочил, уселся вновь. Немного погодя разразился громким смехом. Внезапно распахнулась дверь.
— На выход, — сказал охранник. — Мне велели вас в штаб отвести.
Гуркевич расхохотался ему в лицо. Охранник отпрыгнул.
На лице полковника играли желваки. Когда Гуркевич закончил, он обменялся быстрым взглядом с начальником штаба.
— Подождите в коридоре, — распорядился он.
— Но вы ведь понимаете, пан полковник? — начал было Гуркевич. — Этим венграм обязательно нужно дать гарантии…
— Подождите в коридоре, — оборвал его полковник.
Гуркевич пожал плечами и вышел. Издалека донесся мощный гул, после чего прогремел взрыв снаряда — аж затрясся потолок. На стульях дремали связные. Гуркевич с достоинством присел рядом с невысоким блондинчиком. Тот приоткрыл глаза.
— Скучновато тут, да? — полюбопытствовал Гуркевич.