Венок Альянса

Allmark

Офелия сложила руки на незаконченном рисунке и посмотрела на Виргинию жалобно.

– Научи меня быть такой, как ты, а?

Виргиния, лежащая на надувном матрасе в позе морской звезды, приоткрыла один глаз.

– Такой - это какой?

– Сильной… - Офелия снова принялась драить лист ластиком, - уверенной, дерзкой, бесстрашной. Слушая твои рассказы о Бриме, я думаю, есть ли для тебя вообще что-то невозможное. Ты на моём месте, определённо, знала бы, что делать… Уж точно, ты не просыпалась бы от кошмаров, что Элайю похитили, тебе не мерещился бы в толпе туристов-землян Этьен, и…

– И это нормально бы даже звучало, если б это не говорила девушка, сбежавшая от мужа с инопланетянином, сила которого примерно сопоставима с атомной бомбой, которая рванула спасать брата

от дракхианского артефакта… Какой силы тебе не хватает в тебе самой-то? Слушай, мы просто немного по-разному жили, в твоей жизни не было того, что было в моей, и наоборот… Думаешь, эта, как ты говоришь, сила прямо так уж моя, здесь есть моя заслуга? Я просто росла как маленькая принцесса, у меня были родители, которые лучше всего научили меня одному навыку - делать то, что хочется. Ну, и второму не менее важному - хотеть хорошего, справедливого. В мою жизнь мало лезло Бюро, испытывай я такое давление, как ты в своём детстве, ещё неизвестно, что бы было… Будь у меня такие родители, как у тебя - сложно даже представить…

– Думаю, им пришлось бы непросто, - улыбнулась Офелия.

– Думаю, я просто не была бы собой. А была б, наверное, тобой. А вот хватило б у меня силы духа на то, что прошла, что выдержала ты… Хватит об этом, ладно? Каждый делает своё дело, то, что у него лучше всего получается. Ты - воспитываешь Элайю, а я - как и много ещё людей - защищаю тебя. И да, если хочешь знать, мне тоже снятся кошмары.

– Тебе? Никогда б не подумала…

– Ну, с тех пор, как мы поселились вместе, почти никогда. Потому ты, видимо, и не знаешь. Как-то оно отходит уже, отпускает…

Офелия нанесла на лист пару штрихов, но сосредоточиться на рисунке так и не смогла.

– Да… Жалея себя, всё-таки надо не забывать, что ты прошла войну. Ты мне мало показывала, но и этого хватает, чтобы…

– И не жди, что покажу что-то ещё, вот даже не проси. Когда солдат сражается, он сражается для того, чтоб никто не видел того, что видел он. Я вообще не люблю все эти военные рассказы не в кругу друзей. С Андресом об этом можно говорить, с малышом И, если он когда-нибудь захочет… И с нами эта память должна умереть. Над детьми должно быть мирное небо, затрёпанные слова, но это правда. Мы видели много разного дерьма. И это не то, чем теперь нужно хвастаться, выпендриваться перед другими, что мы это пережили. Это то, что больше никогда не должно произойти и даже в голову кому-то придти.

– У тебя-то была ещё Арнассия.

– О да. И иногда мне снилось, что я попала в плен к зенерам. На самом деле, конечно, не попадала, иначе вряд ли тут с тобой разговаривала бы. Сканировала отбитых пленников - потому что надо было знать о зенерах как можно больше. Надо. Так бы я без этих знаний счастливо прожила, уверяю. И наверное, это тоже теперь часть моей силы. Мне было уже легче на Бриме, и с этими пиратами теперь… Я просто знаю, что страшнее зенеров я уже ничего не увижу.

– Мне так спокойно рядом с тобой. И за это спокойствие совершенно нечем отплатить, я не могу ничего изменить в том, что с тобой было, не могу даже представить это, чтобы с полным правом сказать, что понимаю… Как много сказано о том, что сильные люди тоже бывают слабыми, что им тоже необходима поддержка. Глядя на тебя, правда, я не могу представить, чтоб ты когда-нибудь была слабой. Мне кажется, твоё упорство, твоя вера если не в себя саму, то в твои цели, твою правду никогда не изменяли тебе и не изменят. Странно, но в Андо я эту слабость видела, в тебе - нет. Тебя ничто не сломит, и ты вообще никогда не умрёшь… На самом деле я очень боюсь тебя потерять. Это меня сломает. Тогда вообще не во что будет верить. Андо и Алан погибли, президент, почти сверхчеловек, тоже умер… И иногда, наверное, действительно хочется сдаться, позволить забрать меня и Элайю на Землю, где будет, конечно, окружать страшное, но вполне привычное… И я никогда не узнаю, что с тобой что-то случилось, потому что мне не позволят это узнать. Когда за тебя беспокоятся, когда готовы встать на твою защиту - становится не спокойнее, а страшнее, почему-то.

Виргиния несильно размахнулась и швырнула в Офелию подушкой.

– Привыкай. Теперь у тебя есть близкие, всё, это факт, и между прочим, ты это выбрала сама. Я понимаю, что проще жилось, пока у тебя были родственнички как из того анекдота, «ваш

крокодил - вы и спасайте». Но ты не из тех людей, кто создан для одиночества. И вообще, зря ты думаешь, что я не понимаю тебя. Там, на Бриме, на Арнасии я видела тех, кто потерял всю семью. На войне это, я уже говорила, преимущество. Тебе больше не за кого бояться, тебя некем шантажировать. Человек, которому некого и нечего терять, становится опасным врагом. Мне не приходилось бояться за свою семью, они были слишком далеко от места событий. Хотя если уж не Бул-Була, то зенеры могли что-то предпринять в этом направлении, если б им хватило времени и сообразительности. Едва ли это помогло бы, как я полагаю, ведь, как по мне, самая большая ошибка полагать, что дороже всего человеку кровная родня… Иногда, когда долго не удавалось уснуть - от того, что ныли стёртые ноги, или в доме было слишком дымно, или из-за грохота выстрелов, когда я ещё не привыкла к ним… Я почти проклинала это всё, что они стали мне так близки и дороги, и что я стала дорога им. И… Я знаю, что кое-кто следит, и будет продолжать следить за моей жизнью. Знаю, как, за счёт чего, и… Я могу только жалеть, что не могу чего-то такого же в ответ. Не могу, если он попадёт в беду, узнать, примчаться и навалять тем, кому там жить надоело. Но я могу с этим смириться, это то немногое, с чем я точно могу смириться. Потому что он сильнее, старше, и потому, что уважаю его решение. Это, наверное, единственный вид опеки, который я приму теперь над собой, возможно, мама обидится на меня за это, но ей придётся принять - будет именно так.

– Дэвид?

В полумраке блеснули бирюзовые отсветы призм ночника. Света такие ночники почти не дают, просто немного помогают ориентироваться в пространстве при пробуждении среди ночи, полная темнота в домах минбарцев ночами бывает редко.

– Диус… что ты здесь делаешь?

– Мне показалось, ты кричал.

Глаза, после более светлого коридора, немного привыкли снова к темноте, начали различать обстановку. Винтари подошёл к кровати, где сидел, нервно комкая покрывало, Дэвид.

– Да, наверное… Хорошо, что я больше никого не разбудил.

– Ну, я не уверен, что больше никого. Просто комнаты Виргинии и Андреса в другой стороне, а Деленн с Райелл сегодня в храме… Тебе приснился дурной сон?

Дэвид судорожно приглаживал взлохмаченные волосы. Хотелось взять его за руку, так хотелось… И тем крепче он стискивал руки между коленями. Здесь, в бирюзово подсвеченном тёплом сумраке, висит тревожным эхом сон Дэвида - но здесь же, в выдыхаемом им воздухе из его спальни, и его сон.

– Вероятно, очень. Не помню. Точнее, ещё помню, но… всё уже как-то ускользает, не осознаётся… Мне жаль, что я потревожил тебя.

– Прекрати, пожалуйста. Те твои кошмары, о которых я не знаю, тревожат меня куда больше.

– Диус, не преувеличивай, это не так часто случается. Я просто… слишком много тревог за последнее время.

– Если ты об Офелии и Элайе, то ты, вроде бы, слышал, что сказала по этому поводу На’Тот. Земля хочет уважения к своим внутренним делам, со своими гражданами - так пусть уважает внутренние дела других миров, и признает для начала, что глупо претендовать на то, что ей никогда не принадлежало. Элайя - сын гражданки Марса и гражданина Нарна, при чём здесь Земля?

– Ты не слышал? Они настаивают на генетической экспертизе…

– Значит, у них там просто вспыхнула эпидемия сумасшествия. Они что, действительно не понимают, в чью пользу будут её результаты?

– Ты, видимо, ничего не понимаешь… Они настаивают на экспертизе на Земле. Якобы Этьену запрещены перелёты по состоянию здоровья, и… Я уверен, стоит Элайе попасть на Землю, они сделают всё, чтоб он её не покинул. Не забывай, это не просто маленький ребёнок, ради какого-то обычного младенца они и не пошевелились бы, чего б там ни хотел его отец, точнее, брошенный его матерью первый муж. Я вообще сомневаюсь, что тут хоть капля была желаний этого самого Этьена, он всё это время никаких поползновений не предпринимал, чтоб найти и вернуть Офелию… Это сила, огромная сила, скрытая в его генах. Ради этой силы они пойдут на любой риск и на любую гнусность. Они не смогли в своё время получить генетический материал Литы, Андо, но хотя бы такой, ещё более разбавленный… Всё-таки разбавленный-то телепатами самого высокого рейтинга.