Верховный Главнокомандующий
Шрифт:
Потихоньку двинулись вперёд за «головным дозором» и ещё пару раз встречали неизвестно чьи разъезды — нет-нет, да появляющиеся среди деревьев спереди, сбоку или позади…
— Всё же — казаки, — в конце концов резюмировал Мисустов, — никто другой!
Полковник Нагаев по дороге обвыкся общаться с Императором, осмелел и по-стариковски разбурчался на вышестоящее начальство:
— Штаб дивизии полностью дезориентирован, кому мы подчиняемся! Генерал Тюлин, которому дивизия подчинялась вот только недавно, переподчинил нас XXXIV корпусу генерала Вебеля — с самыми общими сведениями, где находится
— «На одного раба — три прораба», — задумавшись под стариковскую болтовню, промолвил я, — наша армия сильна бардаком…
— Извините, Ваше Величество?
— Да так, ничего… Мысли вслух.
Объезжаем полки 2-ой Финляндской дивизии.
Командира 8-го Финляндского полка — подполковника Забелина, мы застали в глубокой депрессии: только что одна из его рот, во время атаки побросала винтовки и целиком сдалась в плен немцам.
— Не этих скотов жалко, Ваше Величество, — со слезами на глазах жаловался тот, — а винтовки! Лежат теперь на ничейной полосе и никак не достать…
— А Вы пообещайте денежную награду за каждую и, нижние чины, их за ночь все вытаскают, — посоветовал ему.
— Если, не последуют примеру своих товарищей…
— Отнюдь! Немцы им за винтовки платить не станут. А если и, перебежит какой, так — чем раньше от «балласта» избавитесь, тем для Вас же лучше, господин подполковник! Ночью, в отличии от дневного времени — он других не успеет «заразить». Главное, следите — чтоб без собственных винтовок за «призовыми» ползли…
Интересно, а за каким хреном он атаковал?
— Дико извиняюсь, конечно… А за каким таким членом, Вы атаковали, подполковник? — вопросительно поглядываю на Нагаева.
— По приказу начальства…, — Забелин тоже смотрит на Нагаева.
Ах, да! Этот «полкан» у них в дивизии — оперативный ум!
Тот смутился и «переадресовал», прикрыв свою собственную задницу задницей вышестоящего начальства:
— Из корпуса телефонограмма пришла — взять село Гени…
— На хрена, спрашивается?
— Не могу знать! — Нагаев, недоумённо пожал плечами, — начальство всегда так — если немцы взяли какое село, требует атаковать и отбить тотчас… В Галиции где мы до этого воевали, тоже так было.
— А какая реакция на то, если вам не удалось «отбить»?
— Да, фактически никакой.
Понятно… Это ж, сколько народу зазря угробили?!
Пред въездом в расположение 6-го Финляндского полка — в деревню Шавлишки, недалеко слева от нас, неожиданно разорвалась «очередь» из четырёх шрапнелей. Среагировать успели трое: мгновенно спешившись, Спиридович схватил под уздцы моего Кайзера — намереваясь стащить меня с лошади, чтоб уберечь от осколков… Мисустов же, поднял своего коня на дыбы — чтоб своим и его корпусом заслонить от них же… Не уверен, чтоб помогло — рвани следующая «очередь» ближе.
Один же из сопровождающих нас разведчиков, тут же соскочил с лошади и убежал в лес. Это вызвало взрыв хохота, оставшиеся кричали ему в след — чтоб скинул сапоги — без них, мол, бежать ему было бы легче.
— Не пойму, что с ним? — извинялся за подчинённого Нагаев, — раньше это был отличный солдат… После последних неудач, все стали какими то нервными — не узнаю своих людей!
На этом, обстрел прекратился.
На окраине деревни Шавлишки, нас заставили сойти с лошадей и только потом по одному провели в крестьянскую избу, где находился штаб 6-го Финляндского полка — моя конечная цель. Меня провели первого… Сопровождающий унтер-офицер, которому не было сообщено кто я, сказал в полусумрак неосвещённой искусственно избы:
— К Вам из штаба, Ваше Благородие!
Получил ответ из темноты: «Хорошо!», — и исчез за следующим.
В избе, кроме одного прапорщика, нескольких унтеров и нижних чинов — занимавшихся всяк своим делом, стоял у окна одетый идеально по всей форме полковник лет тридцати пяти и, смотрел в бинокль. Оглянувшись на меня и не признав за знакомого, он поздоровался и снова взялся за прерванное моим появлением занятие… Типа: «Если надо что — говори, а я видишь — дело занят!»
Чуть освоившись в обстановке, я тут же «присоседился» к нему со своим морским биноклем, оставшимся на память от адмирала Нилина…
Участок укрепленной позиции 6-го Финляндского полка, от реки Вилия до села Малюны — всего версты четыре, отсюда очень хорошо просматривался. По сути, это ещё всего лишь «остов» обороны — непрерывные проволочные заграждения в один ряд и одна же линия прямых траншей-окопов, с массивными «козырьками» из толстых брёвен кое-где. Между отдельными их участками, имелись солидные неукрепленные промежутки, длиной до нескольких сот метров. Блиндажей не видно, ходов сообщения недостаточно…
Но, работы шли — активно копались новые хода сообщения, вторая линия траншей позади первой и всё это тщательно маскировалось.
Первым делом, бросались в глаза ряды длинных винтовок с примкнутыми штыками, лежащие на брустверах. Кой где, из траншей торчали головы солдат в папахах или фуражках… А один служивый, стоял во весь рост на бруствере и, приложив обе руки к глазам — изображая бинокль, косил под наблюдателя — поминутно «кланяясь» пулям… По «мемуарам» — хорошо запомнившийся, знакомый эпизод!
— Не боитесь, господин полковник, что один разорвавшийся поверху бруствера снаряд искалечит сразу несколько винтовок?
— Да, Вы правы — был один такой случай! Одним махом двенадцати единиц лишились…, — не отрываясь от бинокля, согласился тот.
— Так не лучше ли, их убрать внутрь окопов?
— Тогда нижним чинам — из-за длинны их, будет долго доставать. Особенно, просовывать в бойницы тех «козырьков» из брёвен… Видите?
Действительно, в некоторых местах, траншеи были оборудованы «противошрапнельными» козырьками с бойницами, предназначенных сохранять жизни солдат от осколков и пуль шрапнельных снарядов, летящих спереди-сверху.