Верховный Главнокомандующий
Шрифт:
— Какова, кстати, эффективность такой защиты?
— «Эффективность»?! Аааа… От стрелкового оружия и шрапнелей достаточно хорошо защищает, но от одной лишь лёгкой гранаты, бывает рушаться — калеча целые подразделения…
— Зачем же Вы тогда, их велели изготовить?! — вопрошаю в недоумении.
— Не я… Я бы в жизнь, так окопы и «проволоку» не расположил! Оборонительные сооружения я принял уже готовыми от «инженеров». С «козырьками», проволокой и прочим…
Полковник Свечин, на пару секунд оторвался от бинокля, посмотрел
— Сразу предупреждаю: на таких позициях мне немцев не удержать! Конечно, вам в штабах…
— Далеко ли до неприятеля, господин полковник? — прерываю поток его красноречия.
— Отсюда версты две будет…
Послышалось несколько отдалённых артиллерийских выстрелов, затем — столько же более близких взрывов, пришедшихся где-то за окраиной деревни. Я, поневоле поёжился…
Свечин, как будто сам себе, прокомментировал:
— Немцы нервничают и стреляют за пригорок в южной части деревни — видимо считая, что там у нас скапливается резерв.
— Нет ли близ вашего штаба, какого-либо укрытия от артиллерийского обстрела?
— Нет. Я не велел строить блиндаж! — излишне резко ответил полковник.
— Почему? Непонятная легкомысленность: а, если немцы засекут ваш штаб и, пристрелявшись, накроют? Дело то не в Вас, а в вашем полку — который после вашей «героической» гибели, останется обезглавленным.
— Не засекут! — начальник 6-го Финляндского полка, вновь ненадолго оторвался от наблюдения, — для этого и, был выставлен тот пост, что Вас остановил и спешил, господин…
Видимо, моя настойчивая назойливость, стала Свечину надоедать… Он ещё раз «оторвался» и пристально вгляделся в погоны на моём френче. Погоны я носил простые — полковничьи, без вензеля Свиты.
— Господин полковник… С чем к нам пожаловали, любопытно было бы узнать?
Однако, я решил оставаться «инкогнито» ещё некоторое время — поэтому, отвлёк от моей скромной, но августейшей особы, вопросом:
— А это, что за «хрен» — там у Вас, торчит? Наблюдатель, что ли?!
— Где? А, этот… В последнее время в войсках, среди нижних чинов в моде «самострелы»: стрельнет сам себе в палец и, в тыл!
— Ай, ай, ай… За это разве не наказывают? Как за умышленное членовредительство — сродни открытому дезертирству?
Повернувшись ко мне, Свечин досадливо, лишь махнул рукой:
— Врачи, сплошь либеральничают, но сами — вместо покрываемых ими солдат-самострелов, в окопы идти не хотят! У меня тоже — уже пять случаев было, но я быстро нашёл «лекарство»: я таких не отправляю в тыл, а после перевязки, заставляю вставать на бруствер и, прижав руки к глазам, изображать собой наблюдателя!
— Хахаха! «Лекарство», конечно действенное… Но ведь, убьют же!
— Да, нет! Дистанция великовата. Перед нами — «ландвер»: стрелки не лучше наших — хотя и, активно обстреливают «наблюдателей», навряд ли когда попадут…
За разговором, не заметил как все «мои» собрались и, в хате стало несколько тесновато… Кто-то обозвал меня «Вашим Величеством», «местный» народ замер в полнейшем и безоговорочном опупении, а Свечин повнимательнее присмотрелся… И:
— То-то, слышу голос знакомый — но смел ли я, лишь только подумать…
Произошедший дальнейший грандиознейший кипеж, не является целью этого повествования — поэтому, его можно смело опустить.
Когда, все более-менее успокоились, полковник Свечин, как бы извиняясь за то — что, своим «легкомысленным» отношением к инженерному оборудованию штаба и, по совместительству — наблюдательному пункта полка, поставил под угрозу жизнь Помазанника Божьего, Императора Российского, Верховного Главнокомандующего и, прочая, прочая, прочая, пояснил:
— Всё же, штаб полка в сравнительной отдалённости от неприятеля находится… Командные же пункты батальонов и рот — уже на второй день занятия нами этой позиции, не в пример лучше оборудованы!
Мне, только этого и надобно было!
— Вот, как?! Хотелось бы своими глазами посмотреть…
— Ваше Величество! — запротестовал было Спиридович, — стоит ли, так рисковать…
— СТОИТ!!! — резко оборвал я его, — всего один командный пункт батальона и, самый безопасный… Ну?!
Покрывшись вмиг «испариной» — как внесённый холодной зимой в тёплую казарму автомат, полковник Свечин решился:
— Хорошо, Государь! Я проведу Вас в штаб Второго батальона капитана Чернышенко. Но, только такой толпой по передовой ходить опасно: возьмём с собой вашего есаула, пару жандармов и моих пеших разведчиков прапорщика Красовского.
— Нет! — взвился на дыбы Спиридович, — только со мной! Я отвечаю за безопасность Его Величества!
— Хорошо, господин генерал! Будь, по-вашему.
Штаб и командный пункт Второго батальона 6-го Финляндского полка, находился в неглубокой лощинке посреди небольшой рощицы и поражал воображение свой добротной благоустроенностью! Всё, было отлично замаскированно — даже от наблюдения с воздуха: сам штабной блиндаж, блиндажи для людей, стоянки для лошадей и патронных двуколок, полевые кухни…
— Хорошо замаскировались, слов нет! — восхищаюсь, — неприятель вас не видит, господин капитан… А, Вы — неприятеля? Где ваш наблюдательный пункт, господин капитан?
Тот, несколько зардевшись, ответил:
— Про обстановку мне докладывают прапорщики — командиры рот, Ваше Императорское Величество…
— Ну… Тоже — подход.
Претензий не имею! Как мне было известно из «послезнания» — из мемуаров Свечина, капитан Чернышенко — «черный, широкий, приземистый хохол», был хорошим боевым офицером… Но, после полученных нескольких серьёзных ранений, стал «слишком осторожным».