Верховный суд СССР
Шрифт:
Постановление Пленума о судебной практике по искам из причинения вреда 1943 года дало ответ на нерешенный в ГК вопрос, какую ответственность наряду с несовершеннолетним, достигшим 14-летнего возраста, причинившим вред, несут его родители или попечители: п. 3 названного постановления предусмотрел дополнительную (субсидиарную) ответственность указанных лиц при отсутствии у несовершеннолетнего имущества, заработка или иных источников дохода. В этом постановлении содержится ряд правоположеиий, конкретизирующих общие указания закона о круге лиц, имеющих право на возмещение вреда в случае смерти кормильца, об исчислении среднего заработка потерпевшего, о суммах возмещения в связи с утратой профессиональной и общей трудоспособности и т. д.
В этом же постановлении воспроизведен выработанный еще судебной практикой Верховного Суда РСФСР в 20-х годах принцип так
Многие правоположеиия, выработанные судебной практикой, в частности и в особенности практикой Верховного Суда СССР, были восприняты новым гражданским законодательством — Основами и гражданскими кодексами союзных республик. Это общеизвестно, на это было обращено внимание на сессии Верховного Совета СССР в декабре 1961 года при принятии Основ гражданского законодательства и на сессиях Верховных Советов союзных республик при принятии гражданских кодексов, а также в работах, посвященных новому гражданскому законодательству132.
Немало правоположений, выработанных Пленумом Верховного Суда СССР и Судебной коллегией по гражданским делам, закреплены в качестве норм действующего гражданского законодательства. Таковы, например, нормы об учете вины обеих сторон при определении возмещения убытков, возникших при неисполнении как договорных обязательств, так и обязательств из причинения вреда деликтом (смешанная ответственность — ст. ст. 3 и 93 Основ); о том, что право на иск возникает со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (еще в 1944 году Судебная коллегия по делу Тищенко пришла к выводу, который сформулирован в тезисе, предшествующем определению: «Срок давности на предъявление иска о праве собственности на домовладение должен исчисляться с момента, когда истцу стало известно о нарушении его права собственности»133; о том, что карательные последствий противозаконной сделки (взыскание в доход государства полученного по такой сделке) применяются к сторонам лишь тогда, когда сделка совершена ими с целью, заведомо противной интересам социалистического государства и общества (ст. 14 Основ); о том, что гражданам, вселившимся в жилое помещение по ордеру, впоследствии признанному недействительным, должно быть предоставлено помещение, которое они занимали ранее, или другое жилое помещение (ст. 335 ГК РСФСР); о том, что если в квартире, в которой проживает наниматель, освободилась комната, не изолированная от занимаемого им жилого помещения и смежная с ним, эта комната подлежит передаче в его пользование (ст. 316 ГК РСФСР), и др.
В ГК союзных республик решены многие вопросы, волновавшие практику при рассмотрении споров по делам о наследовании вследствие слишком общего характера и неполноты норм, регулировавших отношения по наследованию. В частности, устранено деление наследников на отсутствующих и присутствующих при открытии наследства; восприняты выработанные наукой и практикой положения о наследственной трансмиссии, о круге граждан, не имеющих права наследовать ни по закону, ни по завещанию вследствие их противозаконных действий, направленных против наследодателя, об условиях продления срока для принятия наследства и отказа от наследства и многие другие положения.
Но, какими бы совершенными ни были новые законы, отражающие изменившиеся общественные отношения, природа закона такова, что, как было отмечено выше, он нуждается при его применении в конкретизации.
Практика Пленума Верховного Суда СССР и Судебной коллегии по гражданским делам, сложившаяся после издания Основ и гражданских кодексов, убедительно свидетельствует о правильности этого вывода.
Приведем лишь несколько примеров. В постановлении Пленума о судебной практике по жилищным делам от 25 марта 1964 г. сделан необходимый вывод, обеспечивающий право съемщика на заселение по своему усмотрению излишней изолированной комнаты: признано, что отказ жилищных органов заключить договор найма этой комнаты с лицом, вселенным в нее, может быть оспорен в суде.
Конкретизирующим является ряд положений, сформулипованных в постановлении Пленума от 18 марта 1963 г. (с последующими в 1968 году изменениями) «О практике применения статьи 62 Основ гражданского законодательства Союза СОР и союзных республик». В частности, разъяснено, что эта статья распространяется на ведомственные дома, построенные при трудовом участии рабочих и служащих, что не подлежат удовлетворению иски о выселении работников в тех случаях, когда администрация отказывает в приеме работника, пожелавшего возвратиться на прежнее место работы134.
Конкретизирующими являются и некоторые положения, содержащиеся в постановлении Пленума от 6 октября 1970 г. «О применении судами законодательства при разрешении споров, одной из сторон в которых является колхоз». Отметим здесь указания о последствиях предоставления семье колхозника большего или меньшего по размерам, чем полагается в соответствии с п. 42 Примерного Устава колхоза, приусадебного участка (и. 7); об истребовании в пользу колхоза в натуре или стоимости по розничным ценам имущества, полученного от колхоза другими организациями или гражданами без оплаты или по заниженной цене (п. 11); о недопустимости взыскания ущерба, причиненного колхозу, с должностных лиц колхоза, если этот ущерб не связан с их непосредственной виной и может быть отнесен к категории нормального производственно-хозяйственного риска (п. 15)135.
Много конкретизирующих положений имеется в постановлении Пленума от 23 октября 1963 г. «О судебной практике по искам о возмещении вреда». Таковы, например, положения, определяющие, кого следует считать владельцем источника повышенной опасности (я. 5); размеры возмещения за вред, причиненный жизни и здоровью рабочих и служащих (пп. 8-12), колхозников (п. 13), несовершеннолетних (п. 14), и др.136.
Особенно много конкретизирующих положений в упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда СССР о применении в судебной практике ст. 7 Основ гражданского законодательства. И это понятно: статья сформулирована очень сжато и кратко и, естественно, нуждалась в конкретизации. В постановлении Пленума раскрывается понятие распространения порочащих сведений; устанавливаются критерии оценки того, какие именно сведения следует считать порочащими честь и достоинство гражданина и организаций; в какой форме должна быть исполнена обязанность опровергнуть порочащие сведения, не соответствующие действительности; кто именно обязан это сделать, я т. д.
Основы гражданского законодательства установили, что гражданские права и обязанности возникают не только из оснований, предусмотренных законом, но также из действий граждан и организаций, которые хотя и не предусмотрены законом, но в силу общих начал и смысла гражданского законодательства порождают гражданские права и обязанности (ст. 4).
Тем самым в положительном смысле были разрешены сомнения и колебания, наблюдавшиеся еще в 30-х и даже 40-х годах, по поводу действительности договоров и иных сделок, не предусмотренных ГК и иными гражданско-правовыми нормативными актами. Но в конечном счете судебной практикой было справедливо признано, что вытекало из смысла и содержания имущественных и связанных с ними личных отношений, регулируемых гражданским правом, что это право не исчерпывается лишь институтами (речь идет о договорных обязательствах), закрепленными законодательством, и что поэтому было бы неправильно гражданско-правовую защиту ограничивать лишь договорами, прямо указанными в законе. союзных республик, «формулируя общие принципы возмещения вреда, не содержат норм, которые бы детально регламентировали порядок определения среднего заработка потерпевшего, эти вопросы регулируются подзаконными актами» («Бюллетень Верховного Суда СССР» 1971 г. №1, стр. 17). Но, как свидетельствует практика Верховного Суда СССР, при отсутствии или недостаточности таких подзаконных актов функцию конкретизации «общих принципов», установленных ГК, принимают на себя Верховный Суд СССР ц Верховные Суды союзных республик.
Так, в 1944 году Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда СССР вынесла ряд определений, направленных на защиту сторон в заключенных ими договорах хранения, хотя такой договор не был предусмотрен ГК 1922 года. В одном из этих определений было признано, что «хотя Гражданский кодекс и не предусматривает договор хранения, но этот вид договора часто встречается в быту и, как всякий другой договор, должен регулироваться статьями Общей части раздела ГК об обязательствах, возникающих из договора (ст. ст. 130-151 ГК)»137.