Вернуться до катастрофы
Шрифт:
Нико выкурил не одну самокрутку, сидя на лавочке у чужого забора. Все не решался войти. Было страшно взглянуть в глаза другу. Но, раз тот в городе, войти было надо. Этой встречи нельзя было избежать. Так уж лучше сейчас. У него опять остановилось сердце и снова забилось воробьем в тесной клетке при воспоминании о встрече. Глаза Таира, цепкие, недоверчивые, казалось, смотрели в душу и читали мысли, как книгу.
Нико был доволен собой. Не размазался киселем по тарелке. Все выдержал. А жену его он постарается защитить. С такими мыслями Нико подошел к дому. Около ворот его дома топталась служанка Рамона.
– Он ждет тебя, - сказала и словно растворилась
Нико вздохнул и пошел прочь от ворот. Он вспоминал свои первые посещения молельни. Несколько раз после очередной проповеди, когда основная масса народа расходилась, его и еще человек десять звали в зал, который Аглая именовала трапезной. Там стоял длинный некрашеный стол, уставленный тарелками, салаты на больших блюдах, позже приносили огромный противень, на нем благоухала специями и жаренным мясом гора шашлыков и дымились овощи гриль. Всех усаживали за стол, и Дина подходила к каждому, наливала из пыльной бутыли вино. Было очень вкусно и сытно, обед продолжался до глубокой ночи, тамбурины отбивали ритм, танцевали женщины, мужчины, и он тоже танцевал так, что утром болели и ноги, и крылья. И почему-то в мокасинах было полно песка. Теперь он знал, почему.
Глава седьмая
Слежка
Стороннему наблюдателю могло показаться, что Таир праздно шатается по рынку. Он приставал к бойким и разбитным продавщицам овощей, рылся в залежах битой птицы, перебирал спелые краснобокие яблоки, с наслаждением вдыхая их аромат, долго разглядывал украшения, и задержался около посуды. Заглянул в книжную лавку, полистал журналы, приценился к бумаге, долго перебирал карандаши и блокноты, среди которых попадались дорогие, отделанные золотом и серебром или резным деревом, экземпляры, но ничего не купил. Наконец, он подошел к продавцу одежды. На прилавке были разложены теплые, вязанные из овечьей шерсти костюмы. Больше всего Таиру понравилось, что есть не просто прорезь для крыльев, в этих костюмах из очень тонкого пуха были связаны накрылья. Таир даже приложил один к себе, чтобы определить, подойдет ли вещица девушкам. Вдруг он услышал шепот:
– Иди дальше, Таир. Тебя пасут. И очень плотно.
С трудом подавив желание оглянуться, Таир бросил на прилавок костюм, спросил:
– Мальчикам пятнадцати-шестнадцати лет это подойдет?
– Подойдет мальчикам, что ж не подойти, - откликнулся продавец с широкой улыбкой на лице и тут же прошептал: - Один с накрыльями, один - без?
– Все с накрыльями, - ответил Таир.
– Принесу ночью домой, - прошептал продавец и продолжил во весь голос: - А не нравится, проходи! Не толпись здесь, бугай здоровый! Вон, девушкам дорогу загородил.
Таир оглянулся и встретил колючий взгляд черноволосой красавицы.
– Что же не понравилось твоему покупателю, Рой?
– Говорит - тонкая пряжа.
– А зачем вам пряжа толстая?
– Женщина повернулась к Таиру.
– У нас всегда тепло.
– Я люблю, когда жарко, - ответил Таир, уходя.
Ему очень не понравились эти глаза - черные, глубокие, как морские воды далеко от берега. Таир покрутился еще на рынке, замечая теперь, что за ним следом все время кто-то шел. Их было трое. Один высокий широкоплечий парень и две девушки. Если отставал парень, то появлялась одна из девушек, отставала одна, сзади оказывалась вторая. Они думали, Таир их не увидел. Он понял: Аглая
Таир решил все-таки что-то купить. Он взял кусок вяленого мяса и выбрал круг зрелого сыра, почти сухого. Расплатился, завернул покупки в тряпицу и оправился домой. По дороге зашел к другу отца. Ожидая на крыльце, пока откроют дверь, наблюдал, как провожавшая его девушка металась в поисках укрытия. Таир хотел знать, давно ли за ним следят. Лихорадочно вспоминал, не выдал ли укрытие, где спрятана сестра. Дверь ему не открыли, видимо, в воскресный день весь город толкался на рынке.
Дома Таир поставил на огонь чайник и из-за штор долго наблюдал за улицей. Он уже жалел, что пооткровенничал с продавцом. Но около дома никто не задерживался и вообще, не ходил. Значит, они ищут его сестру в другом месте. Надеются, что Таир их выведет к ним. Но что он мог спрятать кого-то в собственном доме, под носом Аглаи, не думают. Он так и не понял, что произошло с родителями, но чувствовал - надо уходить. Девушкам здесь слишком опасно. Лучше вернуться позже, когда сестра и чужестранка окажутся в безопасности. Кира подошла сзади.
– Что ты высматриваешь?
– Спросила она.
– Хвост за мной был, на рынке, но к дому не подошли. Уходить бы надо. Ты закройся, я слетаю к Шевину. Дверь никому не открывай. Если что, постарайся прилететь на маяк.
***
Шевин все время что-то делал: утром поливал виноград, в обед строгал доски. Дана заскучала в башне. Кошка спала, набегавшись за ночь по соседним развалинам, книг у Шевина почти не было, а то, что она нашла, прочитано еще в детстве. Дана осторожно выглянула из двери мазанки. Дик, пес Шевина, подскочил, поскуливая, упал и перевернулся на спину, подставляя живот. Дана села на корточки, принялась почесывать пушистое брюшко, и появился Шевин с охапкой обрезанных виноградных лоз.
– Что, красавица, скучно одной?
– Да уж, тоскливо.
Шевин подтащил к двери деревянное кресло-качалку с потертыми кожаными сиденьем и спинкой.
– Садись. Если кто будет приближаться, Дик залает, ты шмыгнешь в двери.
Лицо Даны расплылось в благодарной улыбке, она села в кресло в тени небольшого навеса и раскидистого старого инжира, продолжила ласкать собаку босой ногой. Шевин взглянул на ее ноги и неодобрительно покачал головой.
– Что?
– спросила Дана.
– Да как ты, думаю, будешь в пещере босая?
– Кира тоже босая, - ответила Дана.
– Лапти тебе сплету. Есть у меня береста.
– Я думала, лапти из липы?
– Из липы лучше, но есть - береста. Налить сока?
Дана кивнула.
– Таир из дома обувь принесет, - Дана взяла протянутый бокал.
– Только не летать! А то знаю я вас, молодых, чуть что, и в небеса...
Он налил и себе сока, сел рядом на землю, прислонившись спиной к стволу инжира.
– Откуда она, а?
– Говорит, отсюда. Плавала на надувном матрасе, начался шторм, и ее выкинуло на остров. Что такое надувной матрас?
– Надо было и тебе в монастыре учиться. Может, и беды не случилось бы. Видел в монастыре книги, где они нарисованы, видел.
Внезапно пес подскочил и залаял.
– Прячься, быстро.
Дана стремглав скрылась за дверью, но уходить не стала. Она прижалась к стене и прислушалась. Прошелестели складывающиеся крылья.
– Шевин, с солнцем тебя, - услышала Дана сиплый мужской голос.
– С солнцем, парень, мы знакомы?
– Тебя знают все, меня тоже.
– Я не знаю.
– Я от Аглаи.