Вернуться в Антарктиду

Жарова Нат

7.5

7.5.

Отрывок из книги Загоскина «Встреча с вечностью…»

«…Из Макао, где я напал на след легендарного ритуального клинка Дри Атонг – напал и тут же потерял, – я отправился на Мадагаскар. Изначально, я не собирался снова ехать на остров, но средства мои, увы, подходили к концу, а путешествия в современном мире – вещь затратная, и надо было искать возможность пополнить кошелек. На мое счастье, я встретил хорошего знакомого доктора Рамиангулу Андриамандзату. Все звали его Радуку, то есть «господин доктор», а незнакомцам

он представлялся на французский манер – Рене, давая возможность иностранцам не слишком коверкать свой язык, выговаривая экзотическое имя.

Впрочем, у мальгашей, даже таких пресвященных, с высшим образованием, не принято щеголять в «домашнем имени», которое только для своих. Они говорят, что человек похож на свое имя, и сказать его во всеуслышание – это все равно что вручить кому-то ружье. Надо быть уверенным, что в вас не пульнут.

То, что я знал «домашнее имя» Рене, говорило о степени нашей с ним близости.

Мы познакомились с доктором в то время, когда я по просьбе принимающей стороны приехал в Атананариву в офис «Московского радио». В советские годы присутствие СССР на Мадагаскаре постоянно расширялось, русский язык преподавался в мальгашских школах и на курсах с самого начала установления дипломатических отношений, то есть примерно с 1972 года. В годы Перестройки и последующего хаоса наши позиции на острове были утеряны, что я воспринял с болью. Но тогда, в семидесятых, до краха было далеко. Я был молод, легок на подъем и смотрел в будущее с оптимизмом.

Я вылетел на Мадагаскар с пятью своими студентами-франкофонами. Для них это было хорошей практикой, а для меня – шансом посмотреть мир. Я в ту пору мальгасийского совсем не знал, и мои лингвистические интересы лежали несколько в иной плоскости, но выбор пал на институт, где я работал, и как-то вышло, что в число немногочисленных кандидатов на поездку отобрали и меня. Французский, на котором я говорил свободно, на Мадагаскаре знал каждый второй житель, и наверху решили, что опору следует сделать именно на тех, кто им владеет, а остальное – дело наживное.

Короче, впервые я оказался в Антананариву в конце 1973 года и тогда же познакомился с доктором Рене. Знакомство состоялось не при самых веселых обстоятельствах, я умудрился подхватить какую-то заразу, и Радуку меня лечил. Все это дела давно минувших дней, и не стоило бы упоминания, но роль Радуку Рене в моей судьбе оказалась грандиозной. Он имеет отношение и к главной теме данной книги, вот почему я так подробно останавливаюсь на обстоятельствах нашего знакомства и дальнейшей дружбы.

Опасаясь, как бы я не перезаражал всю нашу русскую коммуну, меня определили в стационар, где я сразил персонал тем, что быстро выучил основные слова и стал на примитивном уровне объясняться с ними по-мальгашски. На меня, без преувеличения, ходили смотреть как на диво. Они никогда не видели полиглотов, поэтому мое умение расшифровывать и понимать контекст привело их в божественный восторг.

– Как переводится ваше имя? – спросил меня Радуку.

Спросил не без умысла, как я понял позже, потому что имя считается здесь ключом к душе, оно – внешнее проявление ее сути, о чем я в тот момент еще не подозревал. Поэтому и ответил простодушно, что зовут меня Иваном, Ваней, и означает это «милость божья».

Радуку покачал головой, сверкнул улыбкой и сказал:

– Человек не всегда соответствует своему имени. Бывает, что его нарекут «Большим домом», а

он оказывается всего лишь маленькой хижиной. Но это не ваш случай. Бог и в самом деле одарил вас своей милостью. Я горд и счастлив, что мне выпала честь касаться такого необыкновенного человека.

Доктор был примерно моего возраста, может, на 2-3 года младше, и эта его почтительность, граничащая с подобострастностью, меня тяготила. Желая избавиться от ореола «отмеченного судьбой», я пытался объяснять ему выработанную мною методику запоминания, говорил про «погружение в языковую среду», но помогало мало. Радуку по-прежнему выделял меня среди прочих пациентов, и я, стыдно сказать, в итоге перестал обращать на это внимание. Я даже пользовался его расположением и, после того как выписался, продолжал его навещать, познакомился с его семьей – и все это в корыстных целях. Мальгашский язык увлек меня, и я искал любую возможность для общения на нем.

В быту мои старания говорить с местными приводили к курьезам. Если я приходил на базар или в какую-то контору и начинал излагать суть, в первые минуты меня никто не слушал. Только минут через пять, когда я уже готовился перейти на французский в глубоком отчаянии, что меня не понимают, раздавалось восхищенное: «Как вы хорошо говорите! А скажите что-нибудь еще».

Вазах(белый иностранец), говорящий по-малагасийски, неизменно провоцировал ступор. Местные дали мне прозвище «Рука Бога» - Танананадрианаманитра, подразумевая, что мое появление – это перст судьбы, указующий на лучший выбор.

Советские люди действительно очень много полезного делали для мальгашей, улучшали их жизнь, и я не видел в своем реноме «божественного посланца» ничего вульгарного. Это даже помогало нам решать важные вопросы, поэтому меня часто посылали на переговоры с чиновниками. Стоило им услышать, что на прием явился Танананадрианаманитра, как они моментально подписывали нужные бумаги.

Но вернемся в Макао наших дней. Я встретил Радуку Рене совершенно случайно, когда стоял на набережной и любовался видом китайских небоскребов на другой стороне пролива. Впрочем, мне ли говорить о случайностях?

Посетовав, что «совьетики» ушли с Мадагаскара, Радуку, тем не менее, упомянул, что хоть официальные контакты в области культуры сведены к минимуму, на острове есть компании, имеющие отношение к современной России. Усилила свои позиции и Православная церковь, она собирается возродить офис «Московского радио», чтобы вещать, теперь уж через интернет, о «Законе Божьем». А еще на севере острова в районе бухты Антунгила возводится «какое-то представительство», где будет работать «много русских», заинтересованных в развитии национального парка «Масуала». Рене пригласили возглавить клинику для мальгашей, работающих на это представительство.

– А вообще они ищут людей, одинаково хорошо владеющих русским, французским и мальгашским, - сообщил Рене, - не желаете ли попробовать себя на новом месте, мой друг? Тряхнуть, так сказать, стариной. С Тананадрианаманитрой у них все пойдет как по маслу, и они будут рады нанять вас.

– Мне уже шестьдесят лет, - с сомнением высказался я, хотя название бухты Антунгила заставило сделать стойку, - я пенсионер. Возьмут ли меня?

– Меня же взяли с удовольствием! А мне пятьдесят семь. Среди молодежи не найдешь нужных специалистов, все у нас пришло в запустение, поэтому и призывают в строй стариков.