Вернуться в Антарктиду
Шрифт:
Но вот все стихло, и тишина была не менее грозной, чем недавняя какофония. Пахло бензином и еще чем-то гадким. Мила пошевелилась – ноги и руки с трудом, но слушались и, кажется, были целы. Тем не менее, открывая глаза, она готовилась увидеть собственную смерть.
А увидела смерть своего похитителя. Она была омерзительна и ужасна: оскаленная и остекленевшая.
Через секунду до Милы дошло, что голова мертвеца находилась отдельно от всего остального. Туловище бандита расчленило вмявшимся внутрь корпусом. Сидение и ее собственная одежда были обильно залиты
Милку замутило. Перед глазами все закружилось, и она бы, наверное, потеряла сознание, но в дверцу с ее стороны застучали. Стук прорвался сквозь глухую, страшную тишину и немного отвлек.
Она с трудом повернула голову и заметила снаружи силуэт. Возможно, мужской. Уличный фонарь светил ему в спину, роняя причудливые тени на треснувшее стекло.
«Да, точно – мужской», - вяло подумала Милка. Человек стучал и делал знаки руками. Наверное, он что-то говорил или даже кричал, но у нее все путалось в голове, и она ничего не понимала.
Мужчина прижался лицом к стеклу, стараясь разглядеть ее, и Мила увидела его глаза. Эти глаза, перечеркнутые тонкими трещинками, напоминающими паутину, сплетенную стеклянным пауком, были тревожные и очень-очень знакомые.
– Виктор? – неверяще шепнула Мила. – Вик, это ты?
Удивление, радость, облегчение, надежда хлынули на нее потоком. Мысли, походившие на булыжники, снялись с места под напором охвативших ее чувств, оставив на поверхности голые животные инстинкты. Голова стала легкой и пустой, она больше не мешала телу двигаться и искать лазейки, чтобы спастись, вырваться из окружающего кошмара.
– Вик!
– Мила подняла руку и положила ее на стекло. – Вик, я здесь!
Мужчина сделал то же самое, и ей померещилось, что она ощущает тепло его ладони.
– Вытащи меня отсюда! – прохрипела она.
– Ты ранена? – наконец-то пробились к ее сознанию слова.
– Нет, не знаю… Спаси меня, Вик!
– Не волнуйся, я сейчас!
– Вик ободряюще ей кивнул. – Твои ноги свободны, их не зажало?
– Я в порядке! – она забилась, заколотила руками по окну, оставляя на нем кровавые отпечатки. – Вик! Вытащи меня!! Я больше не хочу здесь сидеть! Они все мертвы!
– Отодвинься как можно дальше от дверцы, пригнись и прикрой голову локтем! Я выбью окно.
Соловьев высадил стекло, обсыпав ее осколками. Убрав торчащие острые клинья, он всунулся в салон, осматривая и ощупывая ее. Мила, которая была вынуждена все эти долгие минуты соседствовать с мертвой головой, была сама не своя. Она отталкивала его руки, пытаясь поскорей выбраться из плена смятого салона.
Убедившись, что ее ничто не держит, Вик помог ей. Он вытянул ее наружу, и Мила вцепилась в него железной хваткой. Ее ноги подгибались, а в горле стоял комок тошноты, ее трясло.
– На первый взгляд, ты цела, - пробормотал Вик, - кровь не твоя. Но тебя следует осмотреть.
– Это кровь того… того самого… того, который… – Милка была на грани,
Вик поднял ее на руки и понес к своей машине. Зеваки, собравшиеся вокруг, неохотно расступались. Кто-то снимал их на телефон.
– Полиция уже едет, - крикнули из толпы. – И «Скорую» вызвали. Куда вы ее тащите?
– Своим ходом будет быстрее! – откликнулся Соловьев. – Ну-ка, помогите открыть заднюю дверцу!
Какой-то парень поспешил исполнить команду и широко распахнул дверь. Вик осторожно сгрузил Милу на сидение.
– Я тебе все тут испачкаю, - с глупым смешком предупредила она.
– Переживу, - он улыбнулся ей. – Все хорошо, Мила!
– Правда? – она уцепилась за эту фразу. – Все правда хорошо?
– Конечно. Все хорошо!
Мила откинулась назад, но на затылке уже вспухала шишка, и девушка зашипела от новой порции боли. Как ни странно, это пошло на пользу, она вновь начала соображать.
– Вик, в машине осталась моя шапка! – встрепенулась она, хватаясь руками за голову.
– И кошелек! И паспорт! Надо достать!
Все это валялась где-то внизу, под мертвецом. Милка бы ни за что сама не полезла за ними, но надеялась, что Вик чего-нибудь сообразит. Миле казались важными все эти мелочи.
– К черту все, - сказал Вик, устраиваясь на водительском месте и поворачивая ключ в замке зажигания. – Здоровье дороже.
– Но там большая сумма! В кошельке. Я хотела купить телефон…
– Мы купим тебе телефон, - Вик сдал назад и выкрутил руль, разворачиваясь. – Потом. Обязательно купим.
Мила чуть расслабилась. Вик же рядом! И он обещал, что все будет хорошо. Она смотрела в боковое окошко на толпу, на покорёженную машину, на грузовик со смятым кузовом. Одно его колесо с торчащим из него обломком оси отлетело и валялось на проезжей части. Где-то вдалеке на шоссе показались проблесковые маячки спасательных служб, спешивших к месту аварии. Их вой стремительно приближался.
– А ведь я чуть не погибла, - сказала Мила, хихикнув. Улыбаться ей было больно, болела щека, по которой ее били, и ухо ныло, но она была живой, и это компенсировало все прочее. – Вик, мы попали в жуткую переделку!
– Это точно, - ответил Вик. – Боюсь, в этом есть моя вина.
7.3
7.3.
– Какая вина? Ты не виноват. Это они! – вновь овладев собственным языком, Мила спешила выложить Соловьеву все, что ей пришлось пережить. – Я шла с паспортом, а они меня схватили. Затолкали в машину и повезли на кладбище. Кто-то меня там ждал. На кладбище, представляешь? И еще в водонапорной башне! Но потом за нами погнались! Это были настоящие гонки. Бандит не справился с управлением. Вик, слышишь, они все мертвы! Я так желала им смерти, и они умерли на месте. Почему я жива? Но ведь это справедливо, да? А куда ты меня везешь – в больницу?