Верю, судьба!
Шрифт:
– Да ничего не надо. Просто постоять и посмотреть.
– На что посмотреть? Что ты хочешь сделать?
– осведомился Леонид.
– Сжечь Ойлл-о.
Воцарилась тишина, которую нарушал только тихий шум ночного зимнего ветра.
– Чего?
– потерянно спросил Авдей.
– Вы просто постойте и посмотрите, - попросил Атис.
– Я все сделаю сам, честное слово. Это быстро. Я уже понял, как можно.
– Ты перепил! У тебя мозги съехали от этого коньяка, придурок!
– заорал Авдей. Он подскочил к Атису, схватил его за грудки - и тут же отдернул руку. Абсорбент не любил
– Нет, я не съехал, - тихо сказал Атис.
– Если хотите, можете уйти. Я же не держу никого. Просто я понял.
– Что ты понял?
– спросил Леонид.
– Понял, что я должен это сделать.
– Зачем?
– спросил Авдей.
– Чем тебе мешает Ойлл-о?
Атис не нашел, что ответить. Он просто молча развернулся и побрел по ночной улице - не к дому Леонида, нет. Он пошел в сторону центра, сначала неспешно, но постепенно все ускоряя шаг. Авдей с Леонидом переглянулись и тоже пошли за ним следом, но держась на некотором расстоянии и не выходя из тени домов.
Атис шел прямо по середине улицы, благо машин к тому времени уже не было. Ни одной.
Город в центре, несмотря на зиму, цвел. От обилия красок рябило в глазах. Здания пестрили яркими цветами - светло-зеленые, голубые, розовые, нарядные, как пряничные домики. Непременным их атрибутом была, во-первых, геометрическая правильность, во-вторых, обилие декоративных деталей - крылечки с золотистыми или бронзовыми перильцами, фигурные решетки на окнах первых и вторых этажей, эркеры. На каждом доме в обязательном порядке стояла светящаяся реклама. Чего там только не было! И реклама самого Ойлл-о, и яркие стенды социальных служб: "Твои дети - твое будущее!", "Лагуна-сервис - серебряный декор вашей машины", "Современные дома - это залог успеха!", "Новый город - уютный город!". Атис подумал, что почему-то не видит в "новом городе" никакого уюта.
Возле домов стояли ряды машин. Все эти "Лагуны", "Жемчужницы", "Розовые раковины" и "Морские ветры" бесили Атиса несказанно. Они и раньше его бесили, только он боялся признаться себе в этом, боялся до того момента, как увидел на стене монастыря ангела. Он понимал, что эти машины, декорированные серебром и двигавшиеся на живой тяге - неправильно, что, по идее, все должно быть как-то иначе. А вот как - не понимал. И это бесило его еще больше.
Головной офис корпорации стоял на главной площади. Высокое здание, одетое зеркальными стеклами, облицованное отполированным до блеска гранитом темно-бордового цвета, подсвеченное снизу несколькими десятками галогеновых прожекторов, было завораживающе строгим. Острые углы, свет, дробящийся в зеркальных металлических плоскостях, высокий чугунный забор, и бензоколонка, стоявшая чуть не под самыми стенами. Стерильно-белая, такая чистенькая и такая идеальная, словно ее построили только вчера, она показалась Атису самой удобной и выгодной мишенью.
– Вы просто постойте, - попросил он Авдея и Леонида.
– Постойте и посмотрите. Если… если у вас будут когда-нибудь дети, вам будет что им рассказать.
Он вытащил из сумки канистру с коньяком и решительно направился в сторону бензоколонки. Его некому было остановить - Авдей и Леонид оторопели от его наглости, а бензоколонка…
Вернее, он теперь к ней шел. Но какое дело бензоколонке до того, что решил сделать этот человек? Все правильно. Он тут, в его руках есть емкость, значит, ему просто нужен бензин. Колонка приветливо выдвинула из ниши в стене терминал. Атис улыбнулся, и стал откручивать пробку канистры.
…Атис позвонил в ее дверь и отступил. Она открыла не сразу, Атис уже было решил, что она спит, но тут тихонько щелкнул замок, и она открыла.
– Жанета, понимаешь, так получилось, - виновато улыбнулся Атис.
– Задержался, понимаешь…
– Пришел, значит, - сказала Жанета. Выражения ее лица было не разобрать. Далеко, за ее спиной, в оконном проеме, полыхал пожар. На этот пожар (Жанета в этом была уверенна) смотрело сейчас полгорода.
– За коньяком пошел, значит.
– Жанета, прости, я так… решил, что ты поймешь, вот и…
– Зайди, - приказала она.
– Не стой. Еще увидит кто.
Атис покорно зашел. От него пахло дымом. Абсорбент высунулся из-за пазухи и чихнул. Жанета не стала зажигать свет в прихожей, они стояли друг напротив друга, и тьму рассеивали только отсветы далекого огня.
– Я понял, что так станет лучше.
– Кому?
– горько спросила Жанета.
– Тебе?
– Ну, всем. Жанета, пойми…
– Я не пойму, - отрезала она.
– Я за тебя выйти хотела когда-то. А потом поняла, что этим, рано или поздно, все кончится. Вот и кончилось.
– Но ты же говорила, что не любишь меня.
– А я и не говорила, что люблю. Я хотела замуж выйти. Для этого любить не надо. Что уж теперь. Атис, тебя убьют, наверное.
– Убьют, - снова согласился он.
– Если ты не поможешь - обязательно. Помоги.
– Чем?
– Жанета подошла к нему ближе.
– Чем можно помочь человеку, нарушившему все законы?
– Какие законы?
– Законы Божеские и человеческие! Атис, ты слепец!… Есть порядок, понимаешь? Порядок, в котором пребывает мир, а ты!…
– Все правильно. Есть порядок, но он мне не нравится. Я знаю, что он должен быть другим. Не спрашивай меня, откуда я это узнал, но это так. Ты потом поймешь, что я был прав, но теперь…
– Беги. Я не скажу, что ты был тут. И ты, если тебя поймают, тоже не говори. Хорошо?
– Хорошо, - пообещал Атис.
– Но у меня мало времени.
– У тебя его нет вовсе, - серьезно ответила Жанета.
– Тебе надо как-то измениться. Тебя - такого - тут все знают.
Вот так и получилось, что через два часа Атис оказался в кабине тепловоза, на всех парах уходящего от города Кремова. Он (впервые в жизни) был чисто выбрит, волосы его, обычно забранные в хвостик, вольно рассыпались по плечам, кожаная косуха сменилась шерстяным пальто темно-серого цвета, а Абсорбент сидел не за пазухой, а в большой хозяйственной сумке, принадлежавшей ранее Жанете. В этой же сумке лежала Атисова куртка, небольшая сумма денег (все, что осталось после того, как он заплатил машинисту) и патрон из желтого металла. Собственно, у Атиса больше ничего никогда и не было.