Весь этот джакч.Дилогия
Шрифт:
И тут же меч перестал содрогаться. Лимон сделал два шага вбок и присел на траву.
Он видел ещё краем глаза, как Зее, сгорбившись, мелкими шажками идёт к бешено бьющемуся обезглавленному телу, а в руках у неё обыкновенный кирпич – ими тут выложены все дорожки… но потом в глазах потемнело, и он повалился лицом вниз.
– Ты весь зелёный, – сказал Маркиз. – Лучше отлежись.
– Нишего, – сказал Лимон. – Кафтый… чееек… нащету.
Ко всему прочему, падая, он прикусил язык.
Полчаса назад вернулась разведка с Новых шахт. В разведку ходили Зее и собака Илир. Сходили тихо и с толком. На территории шахт, на погрузочной площадке, стояли шесть грузовиков. Похоже, там же, в складском помещении, держали пленников – Зее видела, как кто-то из бандитов отпер дверь, прежде чем войти, а через десять минут вышел и запер дверь за собой. Всего бандитов было человек двадцать, но караульных постов она увидела всего два, да и те ни к чему не приспособлены, даже к нормальному наблюдению. Подобраться к ним можно было совершенно незаметно.
Пленный в свою очередь тоже довольно много всего рассказал – даже того, о чём его не спрашивали. Он просто-таки жаждал всё выложить. Прежде всего потому, что своими глазами увидел расправу с Охотником – так бандиты прозвали наездника на обезьяне.
По его словам выходило, что Охотник появился в этих местах давно, месяца за два до катастрофы. Его встречали пастухи-козопасы в горах и артельщики, моющие золото и платину в «хвостах» старых приисков. С кем-то он пытался разговаривать, почти не зная слов, кому-то угрожал своим страшным стеклянным мечом, легко рассекающим каменные глыбы и старинные железные балки толщиной в обхват; впрочем, тогда он вроде бы никого не убил. Откуда-то стало известно, что он разыскивает Поля, причём не то чтобы он не знал, где Поль живёт – а ему нужно было застать его при каких-то особых обстоятельствах; что это за обстоятельства, никто не знал. Пару недель назад Охотник объявился в городе и попытался заговорить с кем-то из отряда Одноглазого Шпенда; тот ничего не понял, счёл себя оскорблённым и пырнул Охотника ножом – ну, или хотел пырнуть. Охотник сначала просто отобрал у него нож, тогда бандит заорал, что наших бьют… Короче, Охотник положил весь отряд, семь человек, и только сам Шпенд сумел смыться… После этого ходить и ездить по городу стало опасно: этот собачий скелет, который Охотника повсюду сопровождал, бросался и прокусывал насквозь руки и ноги всем, кто ему чем-то не нравился. Но скоро нашёлся человек, который с Охотником сумел договориться и под это дело занял весь город. Звали его Морк Бадл…
У самого Морка был отряд человек в сорок из старшеклассников-горожан, деревенских он к себе не брал. Но несколько отрядов деревенских – бойцов по восемь-двенадцать – ходило под ним – в частности, отряд упомянутого Фатракча; через него велась меновая торговля между городскими и деревенскими. С теми, кто хотел покрысятничать, минуя Фатракча или, хуже того, Ачима-Осьминога, поступали не по-хорошему.
И вот теперь, когда Охотник мёртв, всё может перевернуться с ног на голову…
– Фшё аафно, – подвёл итог Лимон, – нашо вышащшить Поля и ефо стаффшего… Это глаффное. Там пофмотфим.
Глава двадцать вторая
Карабин Охотника был не очень ухватист, всё-таки рука человека устроена чуть иначе, чем у этого четверорукого-шестипалого, – однако управлялся вполне логично и, что называется, интуитивно. Непонятно было одно: как он стреляет? Единственное, что могло сойти за патроны или хотя бы за пули, представляло собой медные диски размером с ноготь мизинца и толщиной миллиметра три. Ими был набит трубчатый пластмассовый магазин, который вставлялся снизу в рукоять – примерно как у «удава». Какая сила выбрасывала диск из ствола, Лимон понять не мог. Судя по значкам на переводчике огня, стрелять можно было одиночными и очередью, а также регулировать силу выстрела. Лимон выставил стрельбу одиночными и самую малую силу, прицелился в труп обезьяны и выстрелил. Отдача ощутимо, но мягко толкнула в плечо, раздался короткий резкий свист. Была вспышка, но не обычная пороховая на дульном срезе – а как будто мгновенно вспыхнула и рассыпалась искрами тончайшая проволочка, натянутая между оружием и целью. Труп обезьяны слегка подбросило и развернуло, и Лимон восхитился силе удара – сравнимом, наверное, с ударом пули тяжёлого пулемёта. Пробовать, что будет на максимуме, он пока не стал.
Разбираться с огромным револьвером было некогда. Это Лимон отложил на потом.
Выехали за два часа до рассвета, с трудом разместившись в тесном кузове «Неустрашимого». С ранеными остались Элера – хотя она со страшной силой рвалась в дело по освобождению отца и брата, но здесь от неё было куда больше пользы, – и Шило: на него пал жребий. Реально бросали жребий: свёрнутая бумажка в шлеме. Шилу было и страшно оставаться практически единственным вооружённым бойцом (раненый Дину был нехорош, и в случае чего рассчитывать на него особо не приходилось, а Ин-Пи непонятным для жителя приграничья образом совершенно не владел огнестрельным оружием), и дико досадно, что в настоящий бой пойдут без него…
«Неустрашимый» оставили почти у самого перекрёстка, за рулём был Порох, а при пулемёте один Сапог, он сказал, что справится; броневик должен был выдвинуться к воротам шахтного двора при сигнальной ракете или первом выстреле. Ударных группы сделали две: одну под командой Лимона, вторую – под командой Зее. Лимон вёл своих справа от дороги, Зее – слева. Через несколько минут движения почти вслепую глаза наконец стали что-то различать.
Лимон знал, что вокруг территории шахт есть проволочный забор, но он почти не настоящий, символический – ну, положено обозначать территорию, вот и поставили колья и натянули несколько ниток проволоки, поблизости от ворот – колючки, а дальше – самой обыкновенной. Когда для каких-то целей требовалась стальная проволока, гимназисты садились на велосипеды, прихватывали кусачки и ехали к шахтам – как правило, к Старым, просто из вежливости. Сейчас он увидел колья забора на фоне начинающего сереть неба и два раза щёлкнул пальцами: стоп.
Шорох позади него прекратился.
В группу Лимона вошли Брюан, Агон и Лека, в группу Зее – Маркиз и Эрта; если бы Лимон мог, он бы, наверное, поменялся с ней бойцами. Хотя нет… В общем, он был недоволен. Бойцы изрядно шуршали за спиной.
Начинался утренний дождик. Это означало, что они идут медленнее, чем нужно. Правильнее было бы встретить дождь уже на территории Шахт. Просто потому, что сейчас основная надежда была на слух, звук же капель заглушал всё.
Лимон щёлкнул пальцами три раза и, надеясь, что его будет видно на фоне неба, показал скрещенные над головой руки. Это означало – строго за мной. После чего опустился на четвереньки и пополз. Ползти по-настоящему, на животе, пока что не было резона. Но и идти в рост было опасно.
Вскоре он оказался у кольев. Нижней нитки проволоки не было вовсе, проход был свободен. Он дождался, когда и справа, и слева кто-то задышит, и пополз дальше.
Сразу после забора должна была начаться свалка металлолома. Но она почему-то всё не начиналась. Наконец Лимон увидел перед собой какую-то решётчатую конструкцию. Сразу же запахло ржавчиной. Под руками и коленями ощущалась накатанная земля – здесь много ездили на чём-то тяжёлом. Лимон снова дождался, когда подтянутся бойцы, и двинулся по накатанному, забирая влево. Вскоре он увидел просвет между кучами металлического старья, и двинулся туда. Потом по обе стороны от него возникли невысокие бетонные стены. Это были боксы для техники. Вдоль стен стояли пустые железные бочки. Воняло соляркой. Наконец, впереди открылось пустое пространство, а дальше силуэтом обозначилось низкое здание, решётчатая вышка подъёмника, треугольник террикона…
Лимон снова щёлкнул дважды и стал ждать. Свои бойцы тихо сопели за спиной, и Лимон был почти доволен.
Буквально через минуту он услышал переливчатый птичий свист.
Тогда он привстал и два раза махнул левой рукой.
Мимо него на четвереньках и почти бесшумно прокрались Агон и Лека. Их задачей было добраться до бульдозера, который стоял метрах в пятидесяти отсюда, и там занять позицию для стрельбы.
Рядом в плечо дышал Брюан. Лимон повернулся к нему и несколько раз провел себе пальцем по распухшим губам.