Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Народ оплачивает работу этого Бюро. Грубо говоря, народ платит людям за то, чтобы они создавали неприятности.
— Разве нанимая полицейских, налоговых инспекторов и тому подобных, мы делаем не то же самое? — спросил Макки.
На лице Болина появилось выражение высокомерного удовлетворения.
— Но эти службы работают на благо человечества! — сказал он.
— Перед началом обучения, — сказал Макки торжественным, менторским тоном, — потенциальному саботажнику показывают всю жалкую историю. Благодетели преуспели однажды… давным-давно. Они уничтожили почти всю бюрократию в правительстве. Эта великая машина, обладавшая властью над человеческой жизнью, работала все быстрее и быстрее. — Макки заговорил громче. — Законы придумывали и утверждали в течение часа! Бюджет распределялся и тратился за две недели. По самым никчемным причинам появлялись новые службы.
Макки глубоко вдохнул, сознавая, что вложил в свои слова искренние эмоции.
— Потрясающе, — сказал Болин. — Эффективное правительство, да?
— Эффективное? — вспылил Макки. — Как будто огромное колесо вдруг сошло с рельсов! Самой структуре правительства угрожала опасность неизбежного распада, когда кучка умудренных опытом людей, опираясь на отчаяние, основала организацию, получившую название Корпус Саботажа.
— Ах, да, я слышал о насилии, которое учинял Корпус.
Он специально выводит меня из себя, решил Макки, обнаружив, впрочем, что сейчас искренняя злость принесет ему пользу.
— Ладно, все действительно началось с кровопролития и ужасного разрушения, — сказал он. — Но это замедлило ход огромных колес. Правительство развило скорость, которой можно было управлять.
— Саботаж, — ухмыльнулся Болин. — На замену бюрократии.
Это напоминание было мне необходимо, подумал Макки.
— Нет дела слишком мелкого для саботажа, как нет и дела слишком великого, — сказал Макки. — Благодаря нам колесо поворачивается медленно и ровно. Давным-давно некий анонимный работник Корпуса по этому поводу выразился следующим образом: «Когда сомневаешься, замедли деятельность больших и ускорь работу маленьких».
— А Налоговые Наблюдатели, на ваш взгляд, «большие» или «маленькие»? — мягко спросил Болин.
— Большие, — ответил Макки, ожидая, что Болин перейдет в наступление.
Но пан-спекки такой ответ, казалось, позабавил.
— Печально.
— Как сказано в Конституции, — заметил Макки, — «погоня за несчастьем — неотъемлемое право любого человека».
— И вы не исключение. — Болин хлопнул в ладоши.
Через мятно-изумрудную дверь вошли двое пан-спекки в полицейской униформе.
— Вы слышали? — спросил Болин.
— Слышали, — ответил один из полицейских.
— Он защищал свое Бюро? — спросил Болин.
— Защищал, — подтвердил полицейский.
— Вы видели судебное постановление, — сказал Болин. — Мне очень жаль, поскольку сейр Макки — гость в моем доме, однако до суда он должен быть изолирован. Обращайтесь с ним вежливо, ясно?
Неужели он действительно настроен уничтожить Бюро? — взволнованно подумал Макки. — Неужели я ошибся?
— Вы расцениваете мои слова как саботаж? — спросил Макки.
— Это очевидная попытка вынудить главу Налоговых Наблюдателей пренебречь обязательствами, которые он поклялся выполнять, — сказал Болин. Он встал и поклонился.
Макки поднялся с собако-кресла и напустил на себя самоуверенный вид, хотя вовсе не чувствовал никакой уверенности. Сплетя толстые пальцы, он низко поклонился, затем выпрямился, словно престарелая жаба, поднимающаяся из глубины, дабы даровать благословение.
— Как гласит одно древнее высказывание, — изрек он, — «праведник живет глубоко в пещере, и небо кажется ему лишь маленьким круглым отверстием».
Макки с достоинством позволил полиции вывести себя из комнаты.
У него за спиной Болин озадаченно спросил:
— И что он имел в виду?
— Внимание! Внимание! Начинается заседание Верховного суда системы, первая скамья, центральный сектор!
По расчищенной подъемной платформе судебной арены туда-сюда метался клерк-робот. Металлические изгибы его тела сверкали в лучах утреннего солнца, проливавшихся вниз сквозь защитный купол. Голос, идеально подходивший большому круглому залу, проникал в самые дальние уголки:
— Просьба подойти всех, кто явился с прошением!
Серебристая полусфера, на которой восседал Верховный судья Эдвин Дули, появилась в проеме за подъемной платформой и поднялась на должную высоту. На скамье напротив лежал его белый меч справедливости. Сам Дули хранил величественное молчание, пока робот-клерк не закончил громоподобное объявление и не откатился за пределы платформы.
Судья Дули был высоким мужчиной с черными бровями. Черная мантия, накинутая поверх белых одежд, придавала ему несколько старомодный вид. Судья был известен своими классическими и весьма прозорливыми суждениями.
Сейчас его окаменевшее лицо скрывало ярость и беспокойство. Почему его поставили в такое опасное положение? Из-за того судебного постановления в деле Налоговых Наблюдателей? Независимо от вердикта, который он сейчас вынесет, скорее всего, начнутся беспорядки. Даже президент Хиндли следил за этим заседанием через один из проекторов.
Президент позвонил незадолго до начала заседания. Во время разговора они фамильярно называли друг друга Фил и Эд, но цель не оставляла сомнений. Это дело серьезно обеспокоило Администрацию. Важный закон повис в воздухе, требовалось голосование. Они не обсуждали ни бюджет, ни Бюро Саботажа, но президент ясно дал понять: не ставь под удар Бюро, однако сохрани поддержку, которую Налоговые Наблюдатели оказывают Администрации!
— Клерк, запись, — сказал судья Дули.
А сам подумал: «Вердикт будет вынесен в строгом соответствии с законом! Пускай попробуют оспорить!»
Загудела катушка робота-клерка. На экране перед судьей появились слова, которые произносил клерк:
— Народ против Клинтона Уотта, Джорджа К. Макки и Бюро Саботажа.
Дули посмотрел вниз, на судебную арену, обратив внимание на группу людей, сидевших за длинным черным столом в круглой секции защиты: мрачный Уотт с ужасающими радужными щупальцами на голове, Макки, крупные черты лица которого приняли такое выражение, словно он, услышав какую-то хитроумную шутку, пытался сдержать смех. Между двумя подсудимыми сидел адвокат Пэндер Оулсон, главный юрист Бюро Саботажа. Его мощная фигура была одета в белое, что символизировало защиту. Из-под черных бровей ярко блестели глаза, лицо было почти полностью покрыто шрамами.