Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Болин, казалось, дрожал всем телом.
— Я опечален, — сказал он.
— Если бы существовал способ достичь взаимного согласия и избежать всех этих страданий, я бы выбрал его, — сказал Макки. — Вы видите другой способ?
Не переставая дрожать, Болин ответил:
— Я должен делать то, что должен.
— Сейр Макки, что здесь происходит? — тихо спросил Дули.
— Две культуры пытаются наконец понять друг друга, — ответил Макки. — Мы веками жили бок о бок в кажущемся взаимном согласии, но внешние проявления обманчивы.
Оулсон попытался было встать, но Уотт дернул его обратно на место.
Макки заметил, что его бывший начальник оценил опасность. Очко в его пользу.
— Вы понимаете, сейр Болин, — сказал Макки, пристально глядя на пан-спекки, — что подобные вещи необходимо долго и тщательно обсуждать в открытую, прежде чем суд примет решение. Это закон, который вы поклялись соблюдать. Я склонен поддержать вашу кандидатуру на роль секретаря, но мое личное решение подождет результата слушания.
— Что необходимо обсуждать? — спросил Дули. — И по какому праву, сейр Макки, вы называете это слушанием?
— Я выражаюсь фигурально, — ответил Макки, не сводя глаз с пан-спекки, гадая, какое страшное оружие эти существа применяли для защиты эго. — Что скажете, сейр Болин?
— Вы защищаете неприкосновенность своего жизненного уклада, — сказал Болин, — но отказываете мне в праве на то же самое?
— Неприкосновенность, но не секретность, — уточнил Макки.
Дули перевел взгляд с Макки на Болина и заметил, что пан-спекки выглядит, как сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться. Судя по тому, как он держал руку в кармане пиджака, судья понял, что он, вероятно, готовится применить против всех присутствующих на арене какое-то оружие. Такой уж у него был вид. Дули хотел было вызвать охрану, но задумался о том, что ему было известно о пан-спекки, и решил не провоцировать критическую ситуацию. Люди приняли пан-спекки как своих. Из них получались хорошие друзья, но страшные враги, к тому же ходили слухи об их скрытых способностях, об эго-ревности, о свирепости, с которой они оберегали тайны своей колыбели клана.
Болину наконец удалось побороть дрожь.
— Говорите, что должны сказать, — прорычал он.
Макки пробормотал про себя молитву о том, чтобы пан-спекки не потерял контроль над своими рефлексами, и обратился к камерам в дальнем конце судебной арены, которые транслировали все происходящее во все концы вселенной.
— Пан-спекки, принявший имя Наполеона Билдуна, был одним из наших лучших агентов в Бюро Саботажа, — начал Макки. — Агент Билдун пропал примерно в то же время, когда Пантор Болин встал во главе Налоговых Наблюдателей. Вполне вероятно, что Налоговые Наблюдатели как организация сами по себе представляют собой хитрый и искусный саботаж самого Бюро Саботажа, а начало этому положил Билдун.
— Человека по имени Билдун не существует! — воскликнул Болин.
— Сейр Макки, — сказал судья Дули, — не хотели бы вы продолжить этот разговор в частном порядке у меня в кабинете? — Судья смотрел на саботажника, стараясь выглядеть доброжелательным, но твердым.
— Ваша честь, — ответил Макки, — не могли бы мы из уважения к сейру Болину как к человеку предоставить ему право решать?
Болин повернул свои фасеточные глаза к скамье и тихо проговорил:
— Если суд не возражает, лучше сделать это в открытую. — Он резко вынул руку из кармана. В ней ничего не было. Он оперся на стол, ухватившись руками за противоположный край. — Пожалуйста, продолжайте, сейр.
Макки сглотнул. На мгновение его охватило восхищение пан-спекки.
— Для меня будет несравненным удовольствием служить под вашим началом, сейр Болин, — сказал он.
— Делайте то, что должны! — прохрипел Болин.
На лицах Уотта и адвокатов отражалось изумление, а в глазах судьи Дули застыл вопрос.
— Выражаясь языком пан-спекки, человека по имени Билдун не существует. Но такой человек существовал — в ячейке сейра Болина. Надеюсь, вы заметили, как похожи выбранные ими имена?
— А… да, — сказал Дули.
— Боюсь, я весьма нагло совал свой нос во все, что связано с пан-спекки, — признался Макки. — Но это объясняется тем, что я подозревал акт саботажа, о котором уже упоминал здесь. Налоговые Наблюдатели оказались слишком хорошо осведомлены о внутренней деятельности Бюро Саботажа.
— Я… э… не уверен, что понимаю вас, — сказал Дули.
— Самая большая тайна во вселенной — циклическая смена пола и личности пан-спекки — для меня уже не является тайной, — сказал Макки. Увидев, как побелели пальцы Болина, вцепившиеся в край стола, Макки глубоко вздохнул.
— Это имеет отношение к нашему делу? — спросил Дули.
— Несомненно, ваша честь, — сказал Макки. — Видите ли, у пан-спекки есть уникальная железа, которая управляет мышлением, доминантой, взаимоотношением разума и инстинкта. Пять членов ячейки на самом деле являются единым существом. Я хочу подчеркнуть это в силу юридической необходимости.
— Юридической необходимости? — переспросил Дули. Он посмотрел на явно расстроенного Болина, затем перевел взгляд на Макки.
— Функция этой железы — передавать доминанту пан-спекки, у которого она функционирует. Но она функционирует в течение определенного, ограниченного срока — от двадцати пяти до тридцати лет. — Макки посмотрел на Болина. Пан-спекки снова задрожал. — Пожалуйста, поймите, сейр Болин, что мною движет необходимость. Это не является актом саботажа.
Болин поднял голову. На лице застыло выражение глубочайшего горя.
— Заканчивайте уже! — прохрипел он.
— Да, — сказал Макки, снова глядя на озадаченного судью. — Ваша честь, перенос эго пан-спекки подразумевает перенос базовых знаний и опыта. Когда умирает хранитель эго, независимо от того, как далеко он находится от колыбели клана, это пробуждает старшего из оставшейся в колыбели тройни. Хранитель эго даже оставляет устные наставления своему наследнику, если это возможно. Как правило, это происходит почти всегда. Так было и в этот раз.
Дули откинулся на спинку кресла. Перед ним начинала вырисовываться юридическая проблема, которую обозначил рассказ Макки.
— Акт саботажа, который может сделать пан-спекки кандидатом на пост секретаря Бюро Саботажа, был инициирован… э… членом ячейки сейра Болина, присутствующего сегодня в суде, так? — спросил Дули.
Макки вытер пот с брови.
— Верно, ваша честь.
— Но тот член ячейки уже не является хранителем эго, да?
— Совершенно верно, ваша честь.
— То есть… бывший хранитель эго, этот… э… Билдун уже не является кандидатом?