Веселые человечки: культурные герои советского детства
Шрифт:
Лаконичные и живые, эти рисунки встроены в ткань текста и, в прямом смысле, переплетены со словами. Это сделано особенно удачно в главе I, когда вдоль всей страницы, параллельно сосне, по которой ползет Пух, по тонкой вертикали поднимаются слова: «Не / climbed / and / he / climbed / and / he climbed…» («Он полз вверх / и / полз / и / полз…»).
В той же главе Винни-Пух идет, оставляя за собой следы, похожие на многоточие, а в главе VII скачущие мысли Пятачка похожи на него самого, трясущегося в кармане Кенги. (Нам представляется, что этот графический прием восходит к традиции Лоренса Стерна, который с помощью многоточий структурировал страницу.) Стиль иллюстраций Шепарда связан с внутренней логикой повествования, поэтому, когда Кристофер Робин идет в школу и расстается со своими друзьями, на последнем
Автором первых иллюстраций к русскому «Винни-Пуху» Заходера была Алиса Ивановна Порет — замечательная художница, ученица К. Петрова-Водкина и П. Филонова, близкий друг Д. Хармса. Ее иллюстрации (цветные и черно-белые) отличаются от рисунков Шепарда так же, как текст Заходера от оригинала Милна. Они теплее и спокойнее, меньше похожи на карикатуры и больше ориентированы на ребенка. В книге, иллюстрированной А. Порет, есть даже подрисуночные подписи, помогающие маленьким детям понять происходящее.
Созданные художницей персонажи сказки — скорее игрушки, чем живые существа. Иногда ее иллюстрации напоминают кукольный театр: особенно дерево на обложке книги, где в каждом дупле — действующее лицо. Рисунки Порет эмблематичны: часто это облачка, в которых — мечты Пуха о меде (в виде горшочков с крылышками), рычание Тигры или подвиг Пятачка из Хвалебной Песни. Ее графика реалистична и условна одновременно: видны стыковые (фабричные) швы на теле плюшевого мишки и штопка на потрепанной мордочке Иа-Иа. При этом рисунки орнаментальны. На страницах книги мы видим растительный орнамент из травинок или зооорнамент из Родственников и Знакомых Кролика, бабочек и стрекоз, которые отправляются в экспедицию или пируют. Условность стиля Порет восходит к книжной графике первых десятилетий XX века (иногда ее черно-белые рисунки напоминают иллюстрации Лебедева к детским стихам Маршака) и предполагает не только контурность, но и точечную фактуру рисунков. Особенно это относится к изображению Пуха, Пятачка и Кролика, когда заблудившиеся зверушки не бредут сквозь туман, а словно бы состоят из него. Эти рисунки близки к аналитической манере Филонова. Определенная стилизация изобразительного ряда под искусство и быт начала века и отсылка к мирному «старорежимному времени» заметны даже в том, как одет Кристофер Робин: на нем короткие клетчатые штанишки и лаковые, похожие на девичьи, туфельки. Рисунки Алисы Порет, с их мягкими контурами, спокойным колоритом и повествовательной манерой изображения, были созданы для детей. Жаль, что современные дети о них не знают.
В очередном выпуске английского «Словаря современной фразеологии, мифологии и культуры» (Brewer’s Dictionary 2002), в котором представлены новые слова и значения, сформировавшие коллективное сознание прошлого и начала нынешнего века, есть статья о медвежонке. Это неудивительно, «самый любимый медведь в мире» принадлежит к культурным феноменам XX века. Удивительно другое. После первых слов о происхождении имени Wlnnie-the-Pooh и очень краткой истории создания сказки английские авторы сразу переходят к описанию ее русской версии и объясняют происхождение русского имени Vinni-Pukh, отмечая даже, что по-русски значит «лебединый пух». То же происходит и со словом, удостоившимся отдельной статьи в словаре. Авторы пишут о русском слове «Слонопотам» и о том, какого искусства переводчика требовало создание этого имени.
На первый взгляд кажется странным, что при огромном количестве переводов книги Милна на многие языки мира, английские авторы выходящего в Англии словаря почти сразу говорят о русских именах персонажей русской версии «Винни-Пуха» (к сожалению, они не упоминают имени Заходера). А может, это и не странно, Может быть, все объясняется магией текста заходеровского «Винни-Пуха», вошедшими в речь смешными именами его героев, «шумелками» и «пыхтелками», мягким юмором этой сказки. Все это сделало ее явлением русской детской культуры. И, как мы видим, не только русской.
Литература:
Вайль, Генис 1996 — Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М., 1996.
Гумбрехт 2005 — Гумбрехт Х. У. В 1926: На острие времени. Пер. с англ. Е. Канишевой. М., 2005.
Заходер 2002 —
Заходер 1997 — Заходер Б. Заходерзости. М., 1997.
Заходер 1998 — Заходер Б. Избранное. М., 1998.
Лотман, Успенский 1992 — Лотман Ю. М., Успенский Б. А. Миф-имя — культура // Лотман Ю. М. Избранные статьи. Таллинн, 1992. Т. 1.
Маршак 1973 — Маршак С. Я. Стихи и поэмы. Л.: Советский писатель, 1973.
Милн — Заходер 1992 — Милн А. Винни-Пух и Все-Все-Все (Пересказал Борис Заходер). М., 1992.
Петровский 2006 — Петровский М. Книги нашего детства. СПб., 2006,
Полторацкий 1983 — Полторацкий А. И. Комментарии // Милн А. Повести о Винни-Пухе. Стихи для детей. Сборник на английском языке. М., 1983.
Эткинд 1963 — Эткинд Е. Поэзия и перевод. М.; Л., 1963.
Brewer’s Dictionary 2002 — Brewer’s Dictionary of Modern Phrase & Fable / Compiled by Adrian Room. London, 2002.
Connolly 1995 — Connolly P. T. Winnie-the-Pboh And The House At Pooh Corner Recovering Arcadia. New York, 1995.
Hoff 1982 — Hoff B. The Tao of Pooh. New York: Dutton, 1982.
Lenard 1960 — Lenard A. Winnie-ille-Pu. New York, 1960.
Milne 1939 — Milne A. Autobiography. New York: Dutton, 1939.
Milne 1992a — Milne A. Winnie-the-Pboh. New York: Puffin Books, 1992.
Milne 1992b — Milne A. When We Were Very Young. New York: Puffin Books, 1992.
Milne Ch. 1975 — Milne Ch. The Enchanted Places. New York: Dutton, 1975.
Postmodern Pooh 2001 — Postmodern Pooh / Ed. by F. Crew. New York North Point Press, 2001.
Thwaite 1990 — Thwaite A. The Man behind Winnie-the-Pooh. New York Random House, 1990.
Юрий Левинг
«Кто-то там все-таки есть…»: Винни-Пух и новая анимационная эстетика
Винни-Пух: свидетельства о рождении
В пионерской заметке (1978), посвященной семиотике языка мультипликации, Ю. М. Лотман указал на то, что феномен художественной анимации противостоит стилистике игрового и документального кинематографа. Наряду с работами Р. Раамата и Ю. Норштейна, Лотман выделил экранизацию Федора Савельевича Хитрука по мотивам сказки А. Милна с ее спецификой ожившей иллюстрации к детской книге (Лотман 1998: 672–673). При том что в мировой философской практике к началу нынешнего столетия уже сформировалась солидная традиция «пуховедения» (Crews 1963/2003, Crews 2001, Hoff 1983, Williams 1996), с российской отраслью в том числе (Бартош, Руднев, Савченко, Шатов), мало было сказано о феномене одноименного советского мультфильма. Между тем именно трилогия Федора Хитрука о приключениях английского медвежонка канадского происхождения, создававшаяся в начале периода брежневского «застоя», обеспечила Винни-Пуху в массовом сознании и народном мифотворчестве уникальное положение обрусевшей игрушки, об импортном происхождении которой порой даже не задумываются. В основе этой статьи лежит попытка проследить истоки анимационной эстетики Ф. Хитрука, реализовавшейся на излете «оттепельной» эпохи, когда опять возникла необходимость в выработке эзопова языка — но новыми визуальными средствами.
Первая серия под незатейливым названием «Винни-Пух» дебютировала в 1969 году; за ней последовали «Винни-Пух идет в гости» (1970) и «Винни-Пух и день забот» (1972). Примечательно, что между второй и третьей сериями Хитрук успел выступить как режиссер анимационного проекта «Юноша Фридрих Энгельс» (1970). Далее мы практически не будем затрагивать других лент Хитрука, режиссерская фильмография которого включает такие классические образцы жанра, как «История одного преступления» (1962), «Фильм, фильм, фильм» (1968), «Остров» (1973), «Лев и Бык» (1983; его последняя режиссерская работа). За рамками исследования также останутся текст А. Милна и проблемы его русского перевода, в то время как мультфильм будет анализироваться как самостоятельное художественное высказывание (автономное от породившего его литературного текста) — с присущим данному произведению языком новаторской эстетикой и средствами выразительности.