Веселые и грустные истории про Машу и Ваню
Шрифт:
– У меня диета. Мне нельзя. Я худею.
И она похудела. На это ушло совсем немного времени. В таком возрасте люди, наверное, худеют еще быстрее, чем толстеют.
И вот ей поставили эти скобки. В тот день я приехал домой поздно вечером, дети уже спали, и только наутро я их увидел.
Вообще-то я предполагал, что это будут не скобки, а общеизвестные брекеты. Их носят и взрослые люди, решившие, что не все у них в жизни так правильно, как им хотелось бы, в том числе и их зубы.
Но нет, это были не брекеты,
Но главное, Маша приняла скобки близко к сердцу и осознала, что она будет носить их четыре месяца не снимая.
Впрочем, оказалось, что она их все-таки снимает. Она призналась в этом на следующий день.
– Папа, – сказала она, – там есть такие замочки: раз – и они снимаются…
– Зачем ты их снимаешь? – спросил я.
– А я пока не привыкла, поэтому и снимаю, – рассказала она. – Это было вчера, а сегодня уже привыкла.
– То есть не будешь снимать? – уточнил я.
– А зачем? – переспросила она.
Следующим утром я проснулся, когда еще было темно. Проснулся, как от толчка, от пронзившей меня мысли: да ведь она может проглотить их!
Я напряженно думал. Если там есть замочки, которые можно расстегнуть, то они ведь могут и расстегнуться сами. Ну а потом все понятно. Да, скобки немаленькие, но чего только дети не могут проглотить.
Я вспомнил, как мне рассказывали про выставку вещей, которые глотали дети. Да, была такая выставка. И там, например, была дужка от ведра. Банка из-под майонеза.
На этом фоне скобки выглядели, так сказать, детской забавой. Во сне разве нельзя их проглотить? Они же мешают ей, и она во сне шевелит языком, подсознательно пытаясь от них избавиться. То есть вот это подсознательное шевеление языком может привести к тому, что замочки расстегнутся.
Я ничего не стал говорить об этом Маше. Но поговорил с ее мамой.
– Алена, – сказал я, – ты не думаешь, что Маша может проглотить скобки?
– Нет, – сказала она, – не думаю.
– Почему? – удивился я.
– Потому что это невозможно, – сказала она.
– Но там же замочки…
– Она уже привыкла к скобкам, – разъяснила Алена, – и ничего страшного произойти не может.
Тогда я позвонил нашему доктору. Она не специалист по стоматологии, но доктор очень высокой квалификации.
– Дело в том, – сказал я ей, – что Маше поставили такие скобки на зубы, она будет носить их четыре месяца, и я серьезно боюсь, что она может их проглотить. Как вы думаете, что делать?
– Ничего, – сказала она. – Все носят.
– Но они снимаются!
– Вряд ли они могут
Я все понял, но не мог ждать уже ни минуты. Я позвонил Маше.
– Послушай, – спросил я, – ты больше не снимаешь скобки?
– Снимаю, конечно, папа, – сказала она. – После каждой еды я должна полоскать зубы. И потом, как же иначе я зубы будут чистить, если скобки снимать не буду?
– А как все чистят, кто скобки носит? – спросил я.
– Я не знаю, как все чистят, – задумчиво произнесла она. – Ты считаешь, не надо снимать?
– Не надо! – сказал я.
– А врач, который скобки ставил, сказал, что надо, – так же задумчиво продолжила она. – Два раза в день надо чистить зубы, а потом той же щеткой, которой я чистила зубы, надо чистить скобки.
– Это врач тебе сказала? – поразился я.
Я сразу представил себе, что от такого частого употребления механизм замочков очень быстро разработается.
– Ты можешь аккуратно их носить? – с мольбой, которую уже не мог скрывать, сказал я. – Ты хоть понимаешь, что ты их можешь проглотить?!
Я не собирался ей этого говорить. Оно у меня вырвалось. Я не хотел травмировать ее этой мыслью. Но я, видимо, уже не мог и молчать об этом.
– Понимаю, – тихо сказала Маша.
– Например, во сне, – не мог уже остановиться я. – Они же могут соскочить.
– Папа, – сказала Маша, – да они уже соскочили.
– Когда? – переспросил я.
– Вчера, – сказала Маша. – Вчера ночью. Я нашла их утром около подушки. Но я их сразу надела!
– Так, – сказал я, – я тебе перезвоню. Но сначала я перезвонил Алене.
– Ты знаешь, что скобки уже соскакивали?! – закричал я. – Они соскочили во сне! Замочки расстегнулись! Я же про это и говорил!
Это и правда был какой-то кошмарный сон.
– Вряд ли это могло произойти, – сказала Алена. – Давай я тебе перезвоню.
Как потом выяснилось, она сразу позвонила Маше. В новой интерпретации история выглядела по-другому. Маша вроде бы сказала маме, что она сама на ночь сняла скобки и положила их под подушку.
Это мне и передала Алена.
– То есть Маша рассказала две разные истории? – переспросил я. – И какая из них правдивая?
Алена почему-то настаивала, что ее версия более правдоподобна.
Тогда я спросил у Маши:
– Так где все-таки правда?
– Они с меня соскочили. Я же тебе говорила уже, – с недоумением сказала Маша.
«Я еду на одной ноге!»
На Красной площади закрывался каток Bosco di Ciliegi. Это в целом печальное событие было скрашено тем, что мы с Машей и Ваней успели на последний сеанс.