Веселые и грустные истории про Машу и Ваню
Шрифт:
И я делал свое дело. Я, конечно, даже не заметил, что они уже заснули. Они валялись прямо на ковре, в таких же позах, в каких валялись на палубе «Черной жемчужины» и во взбунтовавшейся пиратской тюрьме заколотые мной нелюди.
Я схватился за голову, уложил их в кровати и заботливо накрыл одеялами. Теперь они были похожи на раненых в неравном бою ангелов.
Через минуту я уже ничего о них не помнил. Я был там, среди звона сабель, среди стонов и грязной матерщины умирающего отродья. Да, признаю, насчет грязной матерщины я погорячился. Я не слышал ее от них. Вся она осталась внутри меня.
Надо ли, значит, говорить, что я еле-еле дождался следующего вечера, вернее уже ночи. Господи, как хорошо, что Маша и Ваня не спали! Они ждали меня. Они ждали, и не было ничего важнее этого. Потому что я-то застрял на пятом уровне, и они могли подсказать, как пройти одного толстяка, который жег меня каленым железом, какой-то убийственной кочергой.
– Папа! – бросились ко мне дети.
Пока я подходил к компьютеру, Маша успела рассказать мне, что ей во дворе сегодня вечером расквасил губу какой-то мальчик, уронивший на нее какую-то девочку, которая влетела в Машину губу своей головой. Я успел только кинуть взгляд на ее губу и самым краем сознания зафиксировать, что от такого удара могла раскваситься не только губа, но и голова.
Потом снова началась эта тупая боль, когда ты слишком хорошо понимаешь, что тебе катастрофически не хватает целой жизни, чтобы нанести какой-то ползучей твари, подбирающейся к тебе сзади, последний удар, и вот его наносит она… Но ты возрождаешься из пепла и потом все-таки добиваешь ее, чтобы идти дальше, туда, где ключи от клада и от счастья быть победителем в этой великой неравной… В общем, дети опять свалились без чувств ближе к половине третьего.
На следующий день Маша расстроила меня тем, что она забыла новогоднее стихотворение, которое слишком долго учила, потому что оно было слишком длинное, и остановилась на фразе «с ним рядом цыпленок как желтый пушок» и не добавила решающего «а это хлопушка, а это флажок».
Но расстраивался я, как уже можно понять, не очень долго. Дэви Джонс уже точил свою саблю. Надо ли говорить о том, как блистал мой клинок…
Так прошла еще одна ночь.
– Папа, – тихо сказал Ваня следующим вечером. – У нас есть просьба к Деду Морозу.
– Нет! – сразу сказал я. – Все просьбы изложены в письме к Деду. Письмо отправлено, я ничего для вас больше сделать не могу. Все идет своим чередом. Для вас и так было сделано невероятное исключение. Он вам, если вы обратили внимание, раньше времени принес две игры. А вы ему даже «спасибо» не сказали.
– Папа, – сказала Маша. – Об этом мы и хотели бы с тобой поговорить.
– Что, – из последних сил скрывая раздражение, спросил я, – еще хотите игр? Их нет у меня! Я вам по-хорошему говорил: пишите письма! Все, ваш поезд ушел!
– Какой поезд? – удивился Ваня.
– Почтовый! – не выдержал я.
– Папа, мы о другом с тобой хотели поговорить, – осторожно сказал Ваня. – Дело есть. Можешь Деду Морозу игры вернуть?
– Зачем? – поразился я.
В первый (и, надеюсь, в последний) раз в моей жизни я видел людей, которые просили что-нибудь вернуть Деду Морозу. И я не мог даже представить себе, что этими людьми окажутся мои дети! Как же так? Что же это за люди? С кем я жил все время?
– Зачем?! – переспросила Маша. – Чтобы ты нас больше не мучил этими играми! Мы больше не можем! Мы спать хотим!
– А я еще пить хочу, – прошептал Ваня.
«Все остальные – переодетые обманщики»
Маша и Ваня измучились, конечно, празднуя Новый год. Это началось еще в старом году. Они вставали уже до неприличия поздно, не раньше полудня. Они демонстративно страдали от безделья. И они ждали только одного: когда к ним придет Дед Мороз.
Новый год мы встречали в гостях, и Маша там сразу спросила одну нашу знакомую:
– А вы о чем попросили Деда Мороза в письме?
– Ни о чем, – вздохнула та.
Я надеюсь, в этот момент она пожалела, что не сделала этого.
– Ну что же вы! – искренне расстроилась и Маша. А уже почти прямо перед тем, как Дед Мороз должен был войти в наш дом, Маша сказала:
– Интересно, а какой он принесет мне фотоаппарат? Машина мама сильно встревожилась:
– Какой фотоаппарат? Разве ты просила у него фотоаппарат? Не было в письме никакого фотоаппарата! Мы же вместе это письмо писали! Не было!
– Мама, – сказала Маша, – я же потом еще одно письмо написала. Уже без тебя. И там был фотоаппарат.
– А как ты его отправила? – растерянно спросила Алена.
– А я соседей попросила, – рассказала Маша.
Я подумал, что мы до обидного редко видимся с соседями. А это ведь хорошие люди.
– А еще что-то было в этом письме? – с подозрением переспросила Алена.
– А больше ничего не было. Только еще пианино.
– Какое пианино?! – простонала Алена. – Зачем тебе пианино?!
– Я могу отказаться от пианино, – сказала Маша, – хотя оно мне нужно. Но от фотоаппарата не могу. Но главное – это, конечно, кимоно бой.
Она так и писала в письме – «кимоно бой». Я не знаю, может, это так и называется. Есть же, в конце концов, кимоно для девочек, а есть кимоно для боя.
Они с Ваней занимаются ушу уже полгода, и это чувствуется. Это даже бывает больно. Ваня вообще большую часть жизни находится в состоянии боя, даже когда спит.
И вот Алена говорит Маше:
– Давай договоримся так. Дед Мороз приносит тебе что-нибудь одно. Либо кимоно, либо фотоаппарат.
– Почему что-нибудь одно? – обескураженно спрашивает Маша.
Она совершенно убеждена в существовании Деда Мороза. У нее и правда до сих пор не было никакого повода сомневаться в этом. Да, есть на первый взгляд странность в том, что Дедов Морозов очень много встречается в предновогодние дни на улицах нашего города. Некоторые из них своим поведением могут подорвать веру в существование Деда Мороза. Но о чем это говорит? Маша сама рассказала мне: