Весеннее чудо для мажора
Шрифт:
Матери, отца не было, по сути — никто не занимался Андреем, не лечил, не воспитывал. Сам вырос как-то. Оттого и диковатый такой, наверное. У меня-то вся моя колючесть напускная, вынужденная, мягкая я, по сути, и неконфликтная, но пришлось научиться огрызаться, вот только я этому научилась на первом курсе, а Андрей в самом детстве.
Бедный…
— Лиз, ты чего там вздыхаешь? Думаешь о том, где меня похоронить? — Андрей вздрогнул, проснулся, открыл сонные глаза. — Если что, костюмчик похоронный у меня уже есть, ты
— Он стремный. Если надумаешь умирать, я похороню тебя в своем платье.
— Точно, из нас двоих абьюзер — это ты, кудрявая.
— Придется тебе долго жить, чтобы не позориться. А то с меня станется на тебя платье нацепить. Так что ты уж переживи меня, будь добр. И больше на похоронную тему не шути, — пригрозила я.
— Слушаюсь, — прошептал он, и прочистил горло. — А теперь давай-ка я объясню тебе все. Лиз, я правда, не хотел тебе это говорить, но это не я у Вити тачку выпрашивал, а он мне ее предлагал. Чтобы я от тебя отстал. Может, дело в его великой любви, а может, ты ему нужна для чего-то другого, но так и было. Ну неужели ты могла всерьез решить, что я тебя на кусок металла променяю? А помада… я объяснял уже. Знаю, выглядит все идиотски, у меня вечно все именно так и получается, но бабу эту я к тебе притащу, и пусть расскажет все сама. Может, ей ты поверишь. Так что…
— Так что хватит, — я прижала ладонь к его губам — сама уже запуталась во что верить, а во что не верить. — Ты будешь спать, лечиться, а я займусь своей козой и твоей Булкой. Спи.
Глава 14
— Вот же чокнутая, — высказалась я, упав на пол.
В очередной раз, между прочим. Всю попу отбила из-за этой Булки, которую кое-кто плохо воспитал. Выросла не хаски, а целый слон. И лапами мне на плечи так и норовит облокотиться, валит на пол, и довольно прыгает вокруг.
— Не безобразничай! — я погрозила Булке пальцем, и с кряхтением поднялась, поглаживая ушибленное местечко.
— Р-рав! В-ав-ав!
— Да сейчас накормлю, — проворчала я.
Забег был нехилый. Джульетта на меня обиделась, смотрела как на вражину. Вымя аж вздулось, и молока теперь море. Сейчас немного постоит, прокипячу, маслица добавлю, и Андрея напою.
— Р-рав-ав-ав! — залилась собаченция, и я достала из микроволновки чуть разогретую еду.
— Прости, подруга. Корма нет, будешь есть то, что ем я. Хозяин у тебя, конечно…
— Рррр-рав! — возмущенно перебила Булка, и толкнула меня своим боком по ногам.
Чуть не сшибла, хулиганка.
— Ладно, не ругаюсь я на твоего хозяина, — проворчала, и поставила миску с едой у холодильника. — Откушайте, сударыня, не побрезгуйте.
Булка с подозрением принюхалась, бросила на меня укоряющий взгляд, и приступила к еде. А я хмыкнула — не дом, а зоопарк.
Козлы и козы, собака вот наглючая, вся в хозяина. И бедная девочка Лиза.
Аминь.
Крокодила
Булка устроила мне «теплую встречу», едва я к Андрею вошла. Бардака уже не было, а я опасалась, даже перекрестилась перед тем, как к нему зайти. Но увидела практически пустой дом — даже мебель Андрей повыкидывал, оставив минимум. Пусто, запах как в нежилом помещении, и единственным украшением — козлик на его кровати. И его я, повинуясь пакостливой натуре, взяла.
А тут Булка. Голодная, обиженная. На меня почему-то обиженная, а не на своего хозяина, который зад на моем крыльце всю ночь морозил, забыв о друге своем меньшем.
Я прокралась в спальню, и положила рядом с Андреем козлика.
— Хи, — прыснула — очень придурковато смотрится здоровенный парень с огромной плюшевой рогатой козой рядом.
На секунду усовестилась — наверное, над больными не принято издеваться, но потерпит. Булатов мне ой как сильно должен за все убитые им нервные клетки. Говорят, что они восстанавливаются, но что-то мне сомнительно — Андрей по ним ядерным оружием бил.
— Не буду думать об этом, — пробормотала я, и принялась за бульон.
Я и правда старалась не вспоминать след от помады, рассказ Вика — все потом. Андрею так легко поверить, что он не виноват, но… он же вечно, получается, не виноват. А так не бывает!
— Не думать! — повторила, и начала мелко шинковать картошку.
Моркови натерла мелко, для густоты, и бросила в куриный бульон с полосками отварного филе. Молоко тоже кипятится, масло ждет своего часа. Я действовала на автомате, то и дело прерываясь на Булку.
Табуретки уронила, на подоконник лапами оперлась, и фиалки чуть не скинула — у меня их аж 2 горшка. Везде свой нос сунула.
— Вся в хозяина, — проворчала я, и Булка радостно гавкнула.
Узнала меня, на удивление, сразу. Я помню, как мы с Андреем гуляли, иногда заходили по вечерам к нему, он брал Булку, и мы допоздна бродили с любопытной псинкой по улицам. Болтали, смеялись над ее проделками — а собака и правда проказливая. Хаски все такие — энергии, чтобы их воспитать, нужна уйма.
Андрею самое то.
Он и бегал с ней на поводке — по десять, пятнадцать километров. Меня звал тоже, но куда мне было бегать? Я на третий этаж поднималась с одышкой из-за любви к жирам и углеводам.
И теперь все это добро — Булка и ее хозяин у меня.
Корми их, пои, лечи… дожили!
— Ты что там ворчишь? — прохрипел Андрей из спальни. Завозился, и рассмеялся вперемешку с кашлем. — Лизка, блин, другана моего притащила?
Я размешала масло в чашке, вошла, и умилилась — Булатов смотрит с насмешкой, она мелькает в воспаленных глазах. А рукой парень обнимает козлика, как дитё игрушку.
— Это не друган, кстати. А подруга. Лизой назвал, — хохотнул он, и снова закашлялся. — С*ка, горло дерет.