Ветер в ивах
Шрифт:
Ходким, размеренным шагом бежали друзья, думая каждый по-своему об одном и том же. Мысли Крота, поблуждав по натопленному дому, уселись за стол и сосредоточенно ужинали, в то время как сам Крот покорно трусил за Крысом: местности этой он не знал, да и темно было, как в яме. А Крыс — он бежал, как всегда, немного впереди и, изгорбясь, неотрывно смотрел на дорогу. Разве мог он заметить, как Крота вдруг будто током ударило, и он застыл на месте?
У нас, существ, давно утративших остроту чувств, нет подходящих слов, чтобы достаточно полно передать всю сложность взаимосвязей животного с окружающим миром: в слово «запах», к примеру, мы вынуждены умещать все те легчайшие
Дом! — вот что означал этот ласковый зов, эти мягкие прикосновения, растворенные в воздухе, эти невидимые ручки, протянутые к нему, увлекающие за собой. Где-то совсем близко, совсем рядом его дом! Брошенный и позабытый с того весеннего дня, когда он полюбил Реку! И вот теперь дом посылает за ним, велит ему возвратиться. Со времени бегства тем ярким утром Крот и не вспоминал о нем, поглощенный весь без остатка новой жизнью с ее удовольствиями, открытиями, бесконечно захватывающей новизной. И вот теперь, настигнутый воспоминаниями, Крот видел, видел его! — в полной темноте видел! И как отчетливо! Пусть убогий, пусть маленький, пусть бедно обставленный, но — его дом; дом, который он сам для себя построил, куда так любил возвращаться с работы… И дом — да, да! — и дом любил его, и тосковал по нему, и хотел, чтобы он вернулся, и взывал к его чувствам — горестно, укоризненно, но без гнева и ожесточения: он лишь жалобно напоминал хозяину, что стоит рядом, что ждет его.
Зов внятно диктовал свою волю: Крот должен без промедления подчиниться и идти!
— Крысси! — голос его срывался от волнения. — Постойте, Крысси! Вернитесь же! Скорее, Крысси, вы очень нужны мне!
— Не время, Крот. Поторапливайтесь, прошу вас. Осталось немного — ободрительно отозвался Крыс, не замедлив бега.
— Умоляю, остановитесь, — кричал Крот, и сердце его разрывалось от боли. — Вы же не понимаете: где-то здесь мой дом, мой старый дом! Я только что почуял его, он совсем рядом, совсем-совсем. И я должен найти его, понимаете — должен. Ах, Крысси, Крысси… Умоляю вас, погодите немного!
Крыс к этому времени был уже далеко впереди, слишком далеко, чтобы разобрать слова друга, — так далеко, что не слышал жгучей боли в его голосе. Кроме того, он думал о погоде: он тоже почуял кое-что! Кое-что, подозрительно похожее на близкую метель.
— Крот! Не время мешкать! — прокричал он. — Давайте завтра вернемся за этим… ну, за находкой вашей. Сейчас я останавливаться не рискну: время позднее, метель вот-вот начнется, а я дороги толком не знаю. Будьте умницей, Крот, подтянитесь и помогите мне. Один нос хорошо, а два лучше, сами знаете.
И Крыс, не дождавшись ответа, припустил вперед.
Бедный Крот одиноко стоял на дороге. Где-то в глубине, под сердцем, разорванным в клочья, он чувствовал, как вырастал, ширился и неудержимо рвался наружу огромный всхлип… Однако и столь тяжкое испытание не поколебало преданности Крота — мысль бросить друга на произвол судьбы просто не могла придти ему в голову. А запахи родного дома упрашивали, шептали, заклинали и, наконец, властно потребовали его возвращения. Крот не отважился медлить в их волшебном хороводе: припал к дороге и бросился по следу Крыса, чувствуя, как в душе его стонут и рвутся
С трудом догнав ничего не подозревавшего Крыса, он слушал, как тот обсуждал планы на вечер: смаковал предстоящий ужин, беседу у камина в их уютной гостиной, — совсем не замечая молчания и расстройства чувств своего спутника.
Они уже довольно долго бежали вместе, когда Крыс все же остановился среди пней на обочине и мягко сказал:
— Вот что, дружище! У вас смертельно усталый вид. Ноги волочите, будто литые, и голос потеряли. Метель что-то не торопится, так что и мы можем посидеть тут, отдохнуть. Самое страшное позади.
Крот машинально опустился на пенек. Он старался сдержаться: всхлип, тот самый всхлип, с которым он так долго боролся, не желал признать поражения и рвался на свободу. Вверх, вверх прокладывал дорогу всхлип, а за ним другой, третий и еще, и еще — сжатые, плотные всхлипы распирали несчастного Крота, и он, наконец, отказался от сопротивления и зарыдал. Он рыдал исступленно, открыто, беспомощно: все действительно позади, он потерял все, чего и не обрел-то по-настоящему…
Этот приступ неизбывного горя потряс и встревожил Крыса; некоторое время он не решался заговорить и только искоса поглядывал на друга. Затем он тихим, полным сочувствия голосом спросил:
— В чем дело, старина? Что могло случиться? Расскажите, и я, возможно, смогу помочь вам.
Кроту было трудно произнести хоть слово: грудь его вздымалась так часто, что слова застревали и погибали, раздавленные всхлипами.
— Я знаю; он жалок, и мал, и — убог, — выдавил Крот сквозь рыдания. — Не то, что… ваш уютный дом… или… великолепный особняк Жабба… или усадьба Барсука… господина Барсука… но это был мой домик… и он мне нравился… а я ушел и позабыл… а потом вдруг понюхал… тогда еще я позвал вас, но вы не слушали… а я все вспомнил… так захотел повидать его!.. Мой милый, милый домик!.. Но вы так и не обернулись… Я должен был уйти, хоть и чуял его все время… и думал, что у меня сердце разорвалось… Мы могли бы только разок взглянуть… и все… Всего разок, Крысси, — он был совсем рядом… рядышком… а вы не обернулись, Крысси, и не подошли ко мне… к нам! Мой маленький домик там был!
Воспоминания захлестнули Крота новой волной отчаяния, и рыдания опять одолели его, не давая сказать ни слова.
Крыс молча моргал ничего не видящими глазами и как заведенный похлопывал друга по плечу. Немного погодя он мрачно пробормотал:
— Теперь понятно… Свинья — вот кто я такой! Просто-напросто скотина — и все тут.
Он обождал, пока рыдания Крота поутихли, стали более ритмичными; обождал, пока всхлипы не сменились прерывистым сопением, после чего встал с пенька и ласково обратился к другу:
— Ну, а теперь, дружище, надо поторапливаться не на шутку! — сказал он и пошел обратно — туда, откуда они с таким трудом выбрались.
— Куда это вы — ик! — идете — ик! — Крысси? — окликнул Крот, тревожно протирая глаза.
— Мы идем к вам в гости, старина! — весело отозвался Крыс. — А потому подтянитесь. Поискать, я думаю, придется, так что без вашего носа не обойтись.
— Что вы, Крысси, вернитесь! Да остановитесь же вы! — выкрикивал Крот, семеня за Крысом. — Ничего не получится, поверьте: слишком поздно, слишком темно, слишком далеко идти, слишком скоро метель начнется. И я ведь… У меня и в мыслях не было вам рассказывать. Вы случайно все узнали — получилась ошибка, понимаете? А теперь о Реке подумайте, об ужине вашем.