Ветвь оливы
Шрифт:
Кажется, я был у королевы не так уж долго, если только в ее покоях или в луврских потайных ходах не наблюдалось искривления пространства. Но на улице уже стемнело. Должно быть, счет времени я потерял еще дома.
В темноте тянуло уже почти осенней сыростью, в сочетании с бог знает чем еще. Заблудившийся в переулках ветер старательно смешивал газовый коктейль, но некоторые нотки ему никогда не сделать неузнаваемыми, пока они окончательно не превратятся во что-нибудь другое. Редкие фонари, покачиваясь в мутном воздухе, светились как манки глубоководных хищных рыб-удильщиков. Было пустынно — обычное дело для темного времени суток — если не считать толстых крыс, то и дело проносящихся поперек дороги как упругие резиновые мячики, когда их спугивала наша карета, такая же бесшумная, как жестянка, привязанная к кошачьему хвосту. Где-то в отдалении выли и лаяли грызущиеся собаки. Пуаре мирно клевал носом.
Карета вдруг дернулась и замедлила ход. Возница пробормотал какое-то проклятье.
— Стой! — приказал чей-то вдохновенно-уверенный голос впереди.
— Черт! — пробормотал я, очнувшись от раздумий, и резко пнул задремавшего Пуаре в сапог. — Проснись! Вон отсюда!
Я был уверен — если мы останемся внутри, то окажемся в карете как в ловушке. Распахнув дверцу, я выскочил наружу, чуть поскользнулся на булыжнике, но быстро восстановил равновесие и, оглядываясь, сунул руку в маленький кармашек в подкладке плаща.
Недоумевающий Пуаре выпал следом за мной.
— Ты что, рехнулся? — спросил он, протирая глаза. Но проморгавшись, со свистом втянул воздух сквозь зубы. Кучер на козлах, бросив поводья, испуганно съежился. Впереди дорогу перегораживало не меньше дюжины мрачных фигур, двое из них схватили лошадей под уздцы, еще человека по четыре караулили три других стороны света, на всякий случай.
— Эй, чего вам надо, болваны? — грозно осведомился Пуаре. — Как смеете вы задерживать этот экипаж? Вы не видели герба?..
В темноте, может, и не видели. Но вряд ли.
Фигуры приблизились на несколько шагов, четко как на плацу. Впечатляло. Темные силуэты во тьме, приглушенное звяканье, скрежет шагов по песчинкам мостовой, поблескивание металла, и пока больше — ни слова, ни шумного вздоха, ни смешков, ни случайного кашля. Само воплощение неотвратимости рока, если не думать просто о заводных игрушках.
Пуаре обнажил шпагу и храбро шагнул вперед.
— Постарайся сбежать, — негромко сказал я ему в спину.
Теодор изумленно замер на месте, не оборачиваясь.
— Ты им не нужен. Расскажи нашим, что произошло. Даже если я вернусь.
Клинок Пуаре в темноте неуверенно качнулся. Что означало «даже если я вернусь», он уже себе примерно представлял.
Последний приступ миновал уже давно. Одно из двух. Или все будет в порядке, хоть неизвестно, много ли от этого выйдет толку, или очередной нагрянет в самый неподходящий момент.
Ближайшая из фигур подняла руку и ровно, бесстрастно заговорила:
— Мир вам. Мы никому не желаем зла. Мы служим Богу и делу святому, — в темноте, отразив пламя фонаря, сверкнул начищенный морион. — Один у нас враг — князь мира сего. Никому из вас не будет причинен вред, если вы последуете с нами. Если вы не служите Дьяволу, вам нечего страшиться.
— Мертвецам всегда нечего страшиться, — заметил я. Даже живым.
— Идите с нами!
— Какого черта! — взорвался Пуаре. — Вы же не инквизиция! Какой церкви вы принадлежите?!
— Единственной истинной, — последовал ответ.
— Минутку! — подал голос я. — Вы всех подряд тут останавливаете?
Пауза продлилась секунду.
— Нет, — ответил предводитель.
— Кого еще вы остановили?
— Никого.
— Кого остановите?
— Того, кого прикажут.
— Значит, вы знаете, кого ищете.
Полсекунды.
— Да. Мы знаем.
— И кого же?
— Тебя. Ведь ты — князь тьмы.
— Так вам было сказано?
— Да.
— И вы точно знаете, кто я?
— Знаем. В этом мире ты носишь имя Ла Рош-Шарди. Ты не станешь этого отрицать.
— Так зачем вам остальные?
— Мы заберем их с собой. Пока они не с нами, они служат тебе.
— Они мне не служат.
— Ты так говоришь.
— Вы так говорите!
Пуаре изумленно выдохнул. Наверное, это был чертовски вдохновляющий диалог.
— Черт побери, — едва слышно пробормотал он. — Где хоть один патруль в этом чертовом городе?..
— Довольно! Ты тянешь время. Идем с нами, мы все равно заберем тебя!..
Предводитель сделал два угрожающих шага вперед, кольцо стало смыкаться, клинки всех были обнажены. Но я не видел никаких пистолетов. Похоже, на этот раз они не были настроены убивать. И Линн не хотел, чтобы его плану помешала какая-то шальная пуля.
— Стой! — сказал я, так же уверенно сделав два шага ему навстречу, чуть толкнув Пуаре в сторону, будто убирая с дороги. Предводитель рефлекторно остановился. Я вскинул руку с миниатюрным пистолетом и выстрелил ему прямо между глаз. Хранитель рухнул наземь. Только в упор и можно было кому-то повредить из этой детской игрушки. Наверное, в темноте это выглядело так, словно я выстрелил из пустой ладони. Раздались вскрики. Даже хранители на мгновение сбились с толку. И уж конечно, они отвлеклись от других. А у меня появились нужные доли секунды, чтобы обнажить рапиру. Вот о даге можно было пока не задумываться. Как бы я себя ни чувствовал благодаря Изабелле, все на свете имеет предел. Левая рука еще надолго останется балластом.
Пуаре сработал молодцом. Он отскочил к карете, хлестнул одну из лошадей по крупу клинком плашмя — державшие животных хранители потеряли бдительность, увидев своего рухнувшего предводителя и не смогли противостоять неожиданному рывку, — вскочил на подножку, придерживаясь рукой за дверцу, и судя по звукам, карета погрохотала прочь — я уже отвернулся, пробивая брешь в самой отдаленной от нее точке окружности.
«Спасибо, Изабелла!»
Я даже домчался до ближайшей каменной стенки, увитой плетями дикого винограда и встал к ней спиной, обернувшись к атакующим. Кареты с Пуаре уже и след простыл.