Ветвь оливы

Космолинская Вера Петровна

— Что же, приятно знать.

На его лице мелькнули разочарование и тревога.

— Если я не вернусь, — проговорил он затаенно нервно, — и она к тебе не вернется. Я не вижу в этом ничего ужасного, но она станет такой же, как все мои люди! А вы почему-то видите в этом что-то ужасное.

— Ты хочешь сказать, что она еще не стала такой?

— Нет. Но только ради тебя. Чтобы ты сам пришел ко мне за ней.

Я понимающе кивнул, с трудом заставив шейные позвонки согнуться.

— И тогда ты сделаешь такими нас обоих?

— Я подумаю, — ответил он уклончиво и будто с попыткой пошутить. — Мы сможем обговорить условия. Но я понимаю, что и тебе надо подумать.

— Какой блеф, — сказал я спокойно.

— Тебе решать, — промурлыкал он вкрадчиво.

— Хорошо… — сказал я, поднимаясь. — Тогда — до следующих встреч.

— Эрвин, — окликнул он немного удивленно. — И это все, что ты хочешь мне сказать?

— Ты ждал чего-то еще?

Он промолчал.

— Полагаю, — заметил я, — тебе будет лучше выйти из домика первым.

Он не шевельнулся.

— Ты не поедешь со мной? — спросил он.

— Зачем? — снова спросил я. — Я не верю ни во что, в чем ты хочешь меня убедить.

Мы довольно долгое время неотрывно смотрели друг другу в глаза. Знал ли он, что я его не видел? Я думал о своем. Но знал, что ни в коем случае нельзя упускать его из виду. По крайней мере, он должен думать, что я не спускаю с него глаз.

— Знаешь, — произнес он наконец странно мягко, почти просительно. — Я бы хотел, чтобы ты присоединился ко мне по доброй воле. Что ты теряешь? В том мире — совсем немногое. А этим миром мы сможем править. Мы сделаем его таким, каким нам хочется его видеть. По-настоящему прекрасным. Разве это не единственное дело на свете, которое стоит того, чтобы ради него жить?

— То же самое ты говорил Нейту?

— Не совсем.

— Значит, ты решил, что тебе не хватает вечного оппонента, а мой отец для тебя теперь слишком стар?

— Ну ты же понимаешь, продолжительность жизни здесь совсем не та… И мы совсем не те. Но ты можешь его заменить. Это будет интересно. Кроме того, я осведомлен о том, что ты натворил в Труа. Чувствовал себя там, будто рыба в воде. Так почему бы и нет? Ты уже знаешь вкус власти! Знаешь, как они податливы. Ты, правда, пытался все испортить, думал, что портишь. Но какая разница? Ты делал то же самое, что я. Да, поначалу я пришел в ярость от того, что произошло, а потом подумал — что это к лучшему. Ты же сам все и исправишь. Мы оба, вместе, можем изменить мир к лучшему. Так мы изменим его быстрее.

Я наконец разглядел, как алчно горят его глаза.

— Ты даже лучше чем твой отец! — воскликнул он. — Ты еще способен научиться чему-то новому! Твое сердце открыто!..

— А вот ты, кажется, уже не способен… — я сделал движение к двери.

— Стой, Эрвин! Ты такой же, как я! Разве ты сам этого еще не почувствовал? Ты знаешь, что я говорю правду. Ты свободен выбирать — играть по старым правилам, или самому устанавливать правила! Ты никому ничего не должен. Абсолютно. Ты можешь делать то, что ты хочешь. Разве возможность изменить мир — не единственная игра, которая еще стоит свеч?

— Я — такой же как ты? Что ж, тогда это будет недолгая игра. Из двух скорпионов в банке — кто останется?

— Почему в банке? — изумился он. — У нас огромное поле для деятельности — целый мир!

— Ничтожный, замкнутый маленький мирок, где все должны быть одинаковы и одинаково мертвы. Потому что другого рецепта счастья у тебя нет.

— А у тебя есть?

— Нет, но я не собираюсь мешать каждому искать его самостоятельно. Я — не такой, как ты.

— Вы все будете такими! Чтобы выжить. Мир изменился. И вы отлично это понимаете. Или вы и впрямь хотели бы продолжать такие же религиозные войны со всеми зверствами, как здесь и сейчас, пока этот мир еще не изменился? — глумливо усмехнулся он. — Может быть, я ошибаюсь, и на самом деле вы не эволюционировали?!

— Просто мы — не деградировали, — ответил я и, развернувшись, вышел из домика — не то чтобы не обращая внимания или забыв о нем, хотя это тоже имело место, но я чувствовал, что слова «не деградировали» уязвят его настолько, что он не сможет шевельнуться и что-либо предпринять, пока я выхожу.

Над поляной всколыхнулся какой-то шум. Я остановился и недоуменно оглянулся. Ряды хранителей зашевелились, по ним катился какой-то ропот, Они волною надвинулись на один шаг, на другой…

— Капитан! — вскрикнул Каррико с тревогой.

— Всем оставаться на месте! — приказал я. И мой отряд, хоть и состоял из живых людей, панике не поддался. — Выходите, маркиз, — позвал я. — Ваши вассалы не знают, что им делать и как жить дальше.

Клинор вышел, выдержав несколько секунд паузы, должно быть, намеренно, чтобы подействовать мне нервы, и посмотрел на меня с ненавистью.

— Я жду тебя, — сказал он строго и холодно, будто вновь став вдвое старше и сочтя, что я не справился с очередным заданием. — Даю тебе один день.

— Буду иметь в виду, — отозвался я сухо. Ему я точно ничего не был должен. А кроме того, если он и оставался тем же человеком, что и в будущем, то я им не был.

— Не тяни с этим. Потом будет поздно. Я знаю, что она тебе не безразлична. И ты это знаешь.

Не прощаясь и не оглядываясь, будто Клинора вообще здесь не было, я подошел к Танкреду и вскочил в седло. Последний раз взглянул на «пространственно-временное недоразумение».

Он чего-то ждал, колеблясь.

— Не бойся, — сказал я. Хотя причины бояться у него, конечно, были. — Пока я уеду спокойно. — И развернув коней, мы отправились туда, откуда пришли, оставляя хранителей с их предводителем за спиной.

Чем ближе мы подъезжали к дому, тем больше ускоряли аллюр, которым шли. К воротам замка мы поднеслись галопом «три креста», вызвав внутри немалый переполох.

— Что случилось? — спросила выбежавшая во двор Диана, не обращая ни малейшего внимания на суету и толкотню вокруг.

— Где Выскочка? — бросил я вместо ответа. — Вы с ним поговорили?

— Да! — ответила Диана не без гордости. — Мы даже набросали карту!..

— Пре-вос-ход-но! — воскликнул я.

— Поль! Что творится?! — она требовательно вцепилась в мою пуговицу. — У тебя глаза горят! Ты уже знаешь?.. Ну наверняка знаешь!..