Ветвь оливы
Шрифт:
— От Жанны были какие-то вести?
— Поль! — воскликнула она отчаянно.
Я вздохнул.
— Выходит, знаю. Если ты о том же. Так были какие-то вести или нет? Она с вами связалась?
Диана покачала головой.
— Тогда что, откуда? Может быть, Бертран здесь?
Он еще ничего не знает.
Мои брови сами поползли вверх, хотя, казалось, было совсем не время удивляться.
— Не знает? Но что произошло? Нападение на замок? Проникновение?
— Нет, — ответила Диана. — Ее выманили. Почему ты этого не знаешь? Разве он тебе не рассказал, как это сделал?
Я осознал, что до сих пор
— Я не собирался говорить с ним об этом, чтобы доставлять ему радость. — Может, он бы и рассказал, если бы я предоставил ему шанс.
Светлые сочувствующие глаза Дианы казались огромными.
— Прости, — мягко произнесла она. — Я знаю, ты хотел, чтобы все было наоборот, чтобы они остались.
Кто, черт возьми, знает, чего я хотел?.. Уж не хотел ли я на самом деле сделать из нее приманку? О боже…
— Что случилось, случилось. Я один в этом виноват. А как Огюст? Где он?
— Он наверху, вместе с Готье. Они не рискуют выходить на шум, но с ним все хорошо. — На глазах Дианы вдруг появились слезы. Она сердито засопела. — Он почти такой как всегда, только очень тихий и осторожный, боится сделать неверный шаг. Будто балансирует над пропастью. И знает об этом. Как хорошо, что он знает об этом!
Я почти рассеянно кинул.
— Третий лишний. Неучтенный фактор. Они так на нас похожи, и в то же время — вовсе нет. Клинор не обмолвился ни словом, что знает, как мы сюда попали. Должно быть, все еще думает, что самым обычным образом.
— А как же Рауль? Ты думаешь, он не спросил его, как нам это удалось?
— Или он не знает подробностей, или их не понял. Не обо всем он мог догадаться спросить.
— Как и ты не спросил, как ее выманили.
— Верно. Не спросил…
— Мы сами не знаем точно, как. Но д’Авер тебе расскажет все, что знает.
— Д’Авер?
— Д’Авер здесь. Я отведу тебя к нему, его привезли и бросили у ворот замка вскоре после того как ты уехал. Он сопровождал ее. Они торопились, выехали только вдвоем.
— Вдвоем? — я впился подозрительно-отрешенным взглядом Диане в переносицу. — Что с самим д’Авером? Он нормален?
— Да, — кивнула Диана. — Он ранен, и у него несколько переломов. С ним не церемонились. Но он нормален.
— Хорошо. Отведи меня к нему.
— И у него было еще одно письмо для тебя, словно через силу произнесла Диана, не спеша исполнять мою просьбу.
— Понятно, — я непроизвольно напрягся. — И вы его уже проверили и прочли…
— Да. — Диана достала смятый клочок бумаги из рукава, как стилет. Бумага уже была кем-то скомкана, будто в гневе, потом снова разглажена и сложена более-менее аккуратно. В записке было всего несколько строк, на обычном французском. На этот раз, без какого бы то ни было обращения. Он не знал в точности в тот момент, кто я. Но допускал, что его догадка может быть неверна.
«Твоя маленькая чародейка у меня. Она в безопасности, если будешь вести себя благоразумно. Просто приезжай за ней. Ничего не предпринимай. Если мы сумеем договориться, с ней ничего не случится. А если нет — попробуй догадаться сам. Подсказка: если Смирны тебе покажется мало, то припомни, как принято поступать с ведьмами в эти дикие непросвещенные времена. Ты же этого хочешь? Чтобы все было так, как есть, чтобы мир оставался в дикости? Один раз я могу и уступить. Мне не нужны пророки. Я знаю, что делаю».
Я смял клочок бумаги в руке так, что заболели пальцы. Клочку было не впервой. Руки у меня тряслись. При встрече он обошелся без таких намеков. Подозревал, что я попытаюсь свернуть ему шею и это «не дай бог» у меня получится. Но если я все-таки вернусь назад, это должно было меня добить.
— Поль, — тихо позвала Диана.
— В порядке, — глухо выдохнул я сквозь зубы. — Так что там насчет д’Авера?
Бедный д’Авер выглядел весьма жалко. Бледный, трясущийся, весь в слезах, он воззрился на меня с настороженным ужасом, с трудом сдерживая всхлипы. Может быть, он боялся, что я буду винить его. А может, просто хотел поделиться тем ужасом, который пережил.
Едва встретившись с ним взглядом, я предостерегающе приложил палец к губам и повернулся к Мишелю.
— Ему можно разговаривать?
— Немного, ваша милость, — Мишель озабоченно поджал губы. — Голова и легкие у него в порядке, но сил совсем мало. Я бы хотел дать ему успокоительного, чтобы он заснул.
— Через несколько минут, — сказал я. — Как только мы поговорим.
Мишель понимающе кивнул и вышел из комнаты, унося с собой таз с окровавленной водой.
Я придвинул ближе к кровати стул, на котором только что стоял таз, и сел на него верхом, опершись руками на спинку, надеясь, что не выгляжу зловеще. Д’Авер тихо нервно кашлянул и отвел взгляд.
— Мне ужасно жаль, — пробормотал он сдавленно.
— Я в этом не сомневаюсь, — ответил я мягко, но, боюсь, без искреннего сочувствия — я больше думал о другом, не о том, что должен чувствовать д’Авер. — Вы ни в чем не виноваты. Если кто-то виноват, то это я. Я ее во все это впутал. Расскажите мне, как это случилось. Может быть, это поможет нам ее выручить.
Со сдавленным вздохом он поднял глаза, разноцветные, блестящие на мокром месте и полные отчаяния.
— Я ведь тоже люблю ее, — тихо проговорил он. Что ж, это не открытие. — Как родную сестру, а не только сестру моего друга. Я отговаривал ее ехать, говорил, что сейчас особенно опасно на дорогах, но она меня не послушала! Твердила, что вы в смертельной опасности, беспокоилась, места себе не находила! Наконец, не выдержав, она решилась ехать сюда.
— Решилась? — повторил я. Просто «решилась»? — Но что-то ведь ее к этому подтолкнуло? Это же не могло быть случайностью?
— Она могла просто что-то почувствовать, — неуверенно поерзав на месте, пробормотал д’Авер, не поднимая глаз. Его здоровая левая рука нервно комкала одеяло. Нервничал он так, будто ждал, что все заподозрят, что они пытались сбежать. Но «просто что-то почувствовать» Жанна действительно могла. Вот только Клинор не мог почувствовать этого заранее, выслать засаду и заранее написать письмо. — Не знаю точно, но я обратил внимание, что, когда она в возбуждении пыталась одна выехать за ворота, из-за выреза перчатки у нее высовывался кончик какой-то бумаги. Я едва уговорил ее подождать меня. Она очень торопилась, говоря, что иначе вы угодите в какую-то ужасную ловушку, и что смерть так и носится в воздухе…