Вице-президент Бэрр
Шрифт:
— Не уверен. Совсем не уверен!
Рядом раздался взрыв. Окна в баре зазвенели.
— Прекрасно! Пусть Таммани сожжет город и тем прославится!
Мистер Дэвис ликовал. Я встревожился. И все кругом тоже. Стычки, мародерство и поджоги распространились по всему городу.
— Что же мне прислал полковник Бэрр? — Мистер Дэвис открыл портфель.
Наконец-то Ной обратил на меня внимание; спросил, действительно ли я посланец Аарона Бэрра.
— Не просто посланец, — ответил за меня мистер Дэвис, — но и летописец жизни человека, которого так обижают.
— Ей-богу, мне все больше нравится Бэрр. — Ной вдруг оживился. — Что вам известно о его делах на Западе?
И снова мистер Дэвис ответил за меня:
— По-моему, мы все знаем — полковник ни в чем не виноват.
— Да-да. Ну, а как насчет роли президента Джексона?
— Он в этом замешан не больше, чем…
— Не больше, чем… — я решил перейти в наступление в лучших традициях судопроизводства и одним ударом парализовал обвинителя, — Генри Клей.
Мистер Дэвис хмыкнул, то есть издал сухой шелестящий звук, словно потерли один о другой тома свода законов.
— А здорово он вас, Мордекай.
Ной был невозмутим.
— Клей просто защищал Бэрра в суде. Не более. А Джексон хотел ехать с ним в Мексику. Все об этом знают.
— Все, кроме двух его биографов. Нет, Мордекай, такая тактика нам ничего не даст. С Эндрю Джексоном нельзя так обращаться, его слишком любят. Кроме того, через два года, а то и раньше, он уже не будет президентом.
— Ну и что же, все равно я хочу рассказать народу о том, какой человек… Дэвис, вы только посмотрите…
Так Эдмунд Кин в роли Макбета смотрел на дух Банко. В бар вошел высокий улыбающийся человек. Подтянутый, аккуратный, но одет как мастеровой.
Мистер Дэвис потерял обычное самообладание.
— Давайте отвернемся, — сказал он явно с опозданием, так как высокий человек, щурясь в полумраке бара, уже шел к нашему столику. Дэвис мрачно представил меня Томасу Скидмору.
Пять лет назад Леггет дал мне почитать памфлет Скидмора «Права человека на собственность!». Но я его так и не прочитал. В те дни Скидмора считали антихристом, даже хуже — антисобственником! Механик-самоучка Скидмор выступал (блестяще, но безалаберно, если верить Леггету) за отмену тюремного наказания за неуплату долга, за отмену частной собственности на землю и за отмену прав наследования капитала. Он даже выступал за обложение налогом церквей и предлагал прочие меры, которые может породить лишь мозг сумасшедшего, задумавшего вызвать настоящую ненависть своих сограждан. Леггет в конце концов обрушился на него, назвав «апостолом системы общественного грабежа». И тем не менее Скидмор на целый сезон стал героем рабочего люда и грозой собственников.
— Мы овладеем городом. — Мистер Дэвис был вежлив, но холоден. Чего нельзя было сказать про Ноя. — Мы докажем, мистер Скидмор, что реформы возможны безуничтожения общества.
— Но в этом нет смысла. Никакого смысла. — Мягкий, грустный голос Скидмора противоречил резкости слов. — До тех пор пока каждому не обеспечат его долю, будет не общество, а тирания меньшинства.
— Именно так говорят представители Таммани в Шестом округе.
— Но, господа, они же только говорят, а мы делаем.
— Мы,мистер Скидмор? — Ной был очень резок.
Но Скидмор этого не замечал.
— Такая основополагающая идея, как истинное равенство, мистер Ной, не может быть нераздельным достоянием единственного ума, пусть даже самого радикального.
Мило кивнув, Скидмор направился к соседнему столику, где забулдыги глушили пиво. Усевшись, он вдруг громко сказал:
— Мистер Дэвис, партия вигов провалится. Потому что у других больше, чем у вас.
— Эточто еще значит? — Ной повернулся к мистеру Дэвису: — Больше — чего?
Мистер Дэвис пожал плечами.
— Он отъявленный преступник!
Но я достаточно наслушался Леггета и тотчас нашелся:
— Он имеет в виду, что раз вы хотите, чтобы в мире была кучка богатых и множество бедных, то партия, в которой больше богатых, победит.
Впервые Ной удостоил мои слова вниманием, хоть и обращался к мистеру Дэвису, словно меня здесь и не было.
— Он прав, — сказал он.
— Чарли — умный парень.
— Тогда почему он работает у полковника Бэрра?
— И в самом деле, почему? — Мистер Дэвис кинул на меня взгляд, который означал: не верь ушам своим.
— Я восхищаюсь им как адвокатом.
Напрасно я приготовился к обороне.
— Чарли подбирается к золотой жиле. — Голос мистера Дэвиса звучал так торжественно, словно он только что дал взятку судье. — Он пишет истинную историю жизни полковника Бэрра, покуда я тут строчу официальные мемуары. Чарли положит меня на обе лопатки.
Так значит, мне предстоит конкуренция с Мэттью Л. Дэвисом? Что-то подозрительно.
— А вы уже договорились о публикации? — заинтересовался Ной.
— Да, — ответил за меня мистер Дэвис. — Чарли имеет дело с Уильямом Леггетом.
Мне стало не по себе. Откуда мистер Дэвис так быстро все узнает?
— Но я не пишу для «Ивнинг пост»…
— Леггет! — Ной стал нещадно костить Леггета. — Слава богу, Уэбб его отделал как следует! На улице! Тростью.